Каспар взглянул на маленькое существо с короткими рожками, торчащими из шевелюры, и кивнул. Робко дрожа, Папоротник протянул старейшине Свирель, тот, немедля, схватил ее и принялся заботливо осматривать.

– Как же Брид! Лорд Дуйр, верните ее нам, – взмолился Каспар. – Мы не можем ее потерять.

– Воистину я сожалею о случившемся. Земля нуждается в ней, – ответил Дуйр, не отводя глаз от своей драгоценной Свирели. – Мы понимаем, что бесконечная цепь мудрости, переходящей от одной высшей жрицы к другой, прервется. Сие печально, но она сама приняла это решение. Все вы в конце встали перед выбором, и она предпочла остаться.

– Нет! Лорд Дуйр, вы не должны этого допустить, – выкрикнул Каспар сквозь слезы.

Халь поднял меч.

– Отдайте ее мне! – Он двинулся к стоявшим полу кругом старейшинам, но тут же попятился назад, будто получив удар щитом в лицо. Все тринадцать запели, глядя на него. Халь упал на землю, оружие отлетело далеко в сторону.

– Ты не можешь ее получить. – Женщина с ниспадающими, как струи воды, волосами и в белом одеянии выступила вперед. Остальные продолжали петь. – Существуют законы.

– Я ее получу, – крикнул Халь, не понимая, о чем речь и не заботясь о том. – Брид! Брид! Она мне нужна. Я не могу без нее жить. Брид! – Боль утраты сжимала сердце будто стальной перчаткой.

– Ты ничего не можешь поделать. Не сопротивляйся печали.

Халь был не в силах пошевелиться. Тело словно залили свинцом. Оставалось лишь моргать и смотреть в лицо этой прекрасной женщины, в ее солнечные глаза, лучащиеся жалостью. Хотелось плакать от боли… Вместо этого он лишь яростно зарычал, не желая принимать сказанное.

– Как вы смеете отнимать у меня Брид?

Один из старейшин – тот, у кого в отличие от других вместо посоха была книга, – раскрыл ее и коснулся пальцем страницы.

– Мы ничего не сделали, о смертный. Мы лишь соблюдаем закон.

– Что за закон позволяет вам похищать у меня Брид? Она мне нужна! Я люблю ее!

Старейшина с книгой ответил:

– Тебе ее не получить. Она перешла в Ри-Эрриш и находится теперь вне круговорота. Там она останется навечно.

Он говорил спокойно, даже торжественно, но в желтых глазах мелькнул намек на сожаление. Потом старейшина присоединился к хору остальных. Халь почувствовал, что тело его против воли напрягается, становится жестким.

Он хотел дотянуться до рукояти меча, собрал все свои силы… Пальцы будто вмерзли в лед. Это было невероятно мучительно: пытаешься пошевелиться и не можешь. Но Брид! Он должен был спасти ее!

– Пожалуйста, Брид, пожалуйста, – со слезами на глазах умолял он, – я не могу тебя потерять.