– И дерутся тоже неплохо. Я однажды видел их в бою. Думаю, их атака – самое пугающее зрелище, какое мне когда-либо доводилось видеть. И мне бы очень не хотелось подвергнуться ей.

– В своем последнем крупном бою они атаковали улан Линана.

– И победили.

– Едва-едва.

Король с поединщиком обменялись взглядами и полуулыбками.

– На самом-то деле интересно, конечно, другое, – сказал Томар. – То, что у четтов вообще есть уланы.

Барис кивнул.

– Я бы сказал, это заслуга Камаля Аларна. Когда он служил под началом Генерала, то состоял в кавалерийской части до того, как его произвели в капитаны Красных Щитов.

– Хотел бы я знать, что еще дали четтам Линан и его друзья.

– Великое дело. Дело Линана.

Они подъехали к полю. Рыцари проводили учебную атаку, начиная с одного конца поля и мчась до другого полным галопом. Атаковали они, построившись в три ряда. Сперва ряды оставались прямыми, но по мере продолжения атаки делались все более неровными. Тем не менее, все всадники коснулись противника остриями копий в пределах одной-двух секунд друг от друга. От такого удара было почти невозможно оправиться никому, за исключением наиболее хорошо обученной и стойкой пехоты. Рыцари служили средством выигрывать битвы, последним резервом; теоретически это означало, что они не задействовались, пока не понадобится последний, решающий удар. На практике выходило не так четко, и зачастую по вине самих рыцарей, которые всегда рвались продемонстрировать свою мощь, игнорируя тактическую целесообразность. Томар вспомнил, что Генерал отказывался задействовать рыцарей именно потому, что те были ненадежны.

Оба всадника проехали вдоль границы поля, оставляя позади большую часть зрителей. Впереди сидела на лошади одинокая фигура, и Томар узнал Чариону. Первым его порывом было развернуть коня и поехать назад, но он заставил себя продолжать путь. В конце концов, она была его гостьей – царственной гостьей – и это налагало обязательства, выходящие далеко за пределы заботы о крыше у нее над головой и еде в ее тарелке. Приблизившись, он не мог не заметить, какой несчастный у нее вид.

«Она же потеряла свое королевство, дурак, – упрекнул он себя. – Конечно, она несчастна. Она видела, как взяли ее город, убивали ее людей и вырвали у нее из рук землю ее предков. Но что же мне с вами делать, ваше величество? Что мне, во имя бога, делать с вами?»

– Чудное зрелище! – окликнул он.

Она в удивлении повернула голову в его сторону.

– Король Томар!

– Извините, что потревожил ваши мысли.

Она робко улыбнулась. Не будь она столь молода и не будь он настолько полон воспоминаниями о своей первой жене, то мог бы поразмыслить о том, не следует ли считать эту улыбку неким авансом. Это потянуло бы на новую главу в исторических сочинениях королевства, подумал он; слияние Чандры и Хьюма.