– Ты с ума сошел?

– Нет, – покачал головой Роман. – Ты предал Синклит. И меня тоже предал. Я бы многое мог простить. Но только не предательство. Я никому подобных вещей не прощаю. Никому и никогда.

– Ты же меня дара лишил! – закричал Гавриил, глядя, как рассыпается прахом черный камень его оберега.

– Знаю, что лишил. Но я же сказал: не прощаю.

– Я – твой друг!

– И потому меня заказал. Пистолет с заговоренными пулями киллеру в руки вложил.

– И что же мне теперь делать?

– Это не ко мне. Хотя… можешь милостыню просить, я тебе свое место уступлю и буду тебя по утрам гримировать под калеку. Дело доходное.

– Сволочь! – выдохнул Гавриил.

– Я одно время думал эту жидкость Гукину в физиономию плеснуть, – меланхолически заметил Роман. – Милосердие и жалость этой породе людей попросту незнакомы. Их души не совместимы с подобными чувствами. Очень хотелось посмотреть, что с ним от нашего питья сделается. Скорее всего, он отряхнется, как пес, и дальше пойдет. Чтобы заставить Гукина измениться душевно – тут не такую сумму надо отмыть, а на порядок больше!

– Сам милостыню проси! – окрысился Гавриил. – Езжай в Питер к Стену, вместе где-нибудь у церкви попрошайничайте. Он – слепенький, ты – фальшивый урод.

– А что, это мысль! – рассмеялся Роман. – Алексей, знаешь, дивно поет. У него голос отличный, и на гитаре он неплохо играет. А я подпевать смогу. Вот мы и будем на пару с ним выступать.

Водный колдун поднялся, глянул сверху вниз на бывшего повелителя Темных сил.

– Говорят, Господь прощает грехи вольные и невольные. Но жизнь ни одной ошибки не прощает. И наш колдовской дар – тоже. Может быть, тебе в монахи пойти?

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Пламенюга через несколько дней после описываемых событий скончался. Он и так уже был очень стар, за сотню лет перевалило огненному колдуну. На похороны его почти никто не пришел. Но Роман с Тиной явились. И Слаевич прибежал – выпить воды, заговоренной на спирт.

Большерук продолжал практиковать и все время при этом ссорился с молодыми воздушными колдунами Веретеном и Смерчем: они, вступив в обновленный Синклит, требовали, чтобы Большеруку запретили практику в Темногорске, а то он на колдовство новичков наводку не давал. Но Большерук тоже вступил в Синклит. И молодняк заткнулся.

Слаевич никуда не вступал. Ему было проще: когда у него наступал Звездный час, земляные колдуны попросту объявляли выходной. Поскольку таких озарений у Слаевича случалось за год штук десять-пятнадцать, с его существованием мирились. Практически каждый отыскал для себя удобную нишу.

А Роман? А что Роман… Был он по-прежнему единственным сильным водным колдуном в Темногорске. Тина, ожидая появления ребенка, даже самые простенькие заклинания боялась произносить, не посоветовавшись с Романом. Юл, закончив восьмой класс, уехал в Петербург к брату.