– Да, когда ты смылась, все было еще спокойно. Но это ты по московскому времени вчера оттуда, а в Арконе прошло уже несколько дней. Вот мы и вправду только-только оттуда. Политические эмигранты, если так можно выразиться… Должна тебе сказать, сбежали мы вовремя. Короче говоря, из искры возгорелось пламя и привело к ошеломляющим результатам, даже масла в огонь подливать не нужно, и так полыхает вовсю. Стихийный бунт не только успел зародиться, но и пребывает в полнейшем апогее. Еще радоваться надо, что нас Вышата подземным ходом из города вывел. А то попали бы в руки восставшей толпы – удовольствие ниже среднего. Одного-двух противников еще можно обратить в лягушек, но что делать, если вокруг тебя беснуются сотни безумцев? Кстати, Зоя зачем-то притащила с собой из Арконы Вышату и теперь мучается с ним: домой не приведешь, там муж, дети и внуки, и одного не бросишь, он же дикий – пугается каждой машины, каждой электрической лампочки, а про лифты и говорить нечего. Она его пока на даче у себя поселила под видом сторожа, там с комфортом похуже, так что пусть адаптируется в привычных условиях – без теплого ватерклозета и горячей воды.

– А ты разве вернулась одна? Неужели сэра Персиваля ты равнодушно оставила в иных мирах?

– Честно сказать, не смогла я его оставить. У меня давно не было столь сильного и глубокого чувства, лет пятьдесят, наверное. Или шестьдесят? Да, вот после войны, в сорок шестом, когда у всех было ощущение эйфории и жажды жизни, я встретила одного парня, молодого офицера… Впрочем, о чем это я? Тот роман в далеком прошлом и из памяти уже стерся, а Персик просто вернул меня к жизни. Сто лет не чувствовала себя такой молодой и прекрасной. Как говорится, никогда не ставь на себе крест, желающие сделать это и так найдутся. Но ведь Персик – это не старец Вышата, Персик молод, энергичен, способен воспринимать новое! Ты не поверишь, но он с удовольствием надел джинсы и бандану и стал такой хорошенький! Я пообещала ему мотоцикл вместо коня, думаю, он сможет освоить технические средства передвижения…

– А как мой кот? – с трудом вклинилась Маргоша с интересовавшим ее вопросом в бесконечный монолог Жанны.

– Да что ему сделается? Вроде князь хотел его изловить и снова посадить на цепь, но сейчас князю не до того, только и гляди, как бы самого на цепь не посадили. Так что кот твой волен как птица и с большим успехом выступает на митингах, рассказывая об основных принципах демократии. Плату за выступления берет натурой-рыбой или сметаной…

– А Гарольд?

– Гарольд остался в Арконе, хотя мы звали его с собой, чтобы он перебрался хотя бы обратно в Камелот. Нет, говорит, останусь здесь и буду ждать Маргариту. Она, говорит, вернется, я это точно знаю… Трудно сказать, надежды свои он так выражал или ясновидением балуется; лично я склонна полагать, что он не без магических способностей. Но при этом достаточно умен, чтобы понять – иногда лучше не говорить правду и держать свои способности при себе.