– Я больше не госпожа, господин Зальцелла. Он бросил взгляд на остроконечную шляпу.
– Что, решила вместо госпожи побыть ведьмой?
– Совершенно верно.
– И наверняка ты выбрала личину злой ведьмы?
– Все куда хуже.
– А вот
Клинок со свистом рассек воздух. Матушка выставила руку. Человеческая плоть и металл слились в одно целое, а потом…
…Потом уже матушка держала шпагу – за лезвие.
– Вот что я тебе скажу, господин Зальцелла, – невозмутимо промолвила она, – закончить все должен именно Уолтер Плюм. Это ему ты больше всего навредил – не считая, конечно, тех, кого ты убил. Кстати, к чему были все эти убийства? Хотя да, на тебе же была маска. В масках есть свое волшебство. Маски скрывают одно лицо, но при этом являют другое. То, которое проявляется только в темноте. Бьюсь об заклад, в маске ты делал то, что тебе
Зальцелла заморгал. Потянул на себя шпагу. Он что было сил дергал ее на себя, в то время как матушкина незащищенная рука спокойно сжимала острое лезвие.
Несколько хористов издали стон. Матушка широко улыбнулась. Она сжала клинок еще сильнее, так что костяшки ее пальцев побелели. И повернула голову к Уолтеру Плюму.
– Надень свою маску, Уолтер. Все посмотрели на клочки картона, разбросанные по сцене.
– У меня больше нет ее госпожа Ветровоск!
Матушка проследила за его взглядом.
– О, какая неприятность, – произнесла она. – Ну что ж, придется предпринять меры. Посмотри на меня, Уолтер.
Он послушно поднял взгляд. Матушкины глаза превратились в щелки.
– Ты ведь…