– Нисколько в этом не сомневаюсь, – с улыбкой ответил канцлер.

Лерена его больше не слушала. Она уже нашла нужный канцлеру ответ.

Это было самое долгое в жизни Паймера путешествие. И в то же время самое быстрое.

Во тьме горной ночи, в далеком от пришедшего в упадок королевства краю ему предстояло выполнить одно важное дело – а потом поспешить с докладом к императрице.

Герцог стоял в одиночестве возле своей постели, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Он теребил в руках амулет, врученный ему еще при рождении, еле слышно произнося заклинания. Стареющему телу Паймера стало холодно. Этот холод пробирал до костей; герцогу казалось, будто кровь в жилах с каждым мгновением остывает, превращая слезы в шарики льда. Откуда-то потянуло морозным воздухом, который мгновенно закрутился вихрем, преобразуя слова в Сефид.

Когда все закончилось, Паймер опустился на колени рядом с Идальго, спавшим непробудным сном, поцеловал его в лоб, после чего вонзил ему в шею кинжал.

Когда кровь Избранного собралась в лужу, герцог почувствовал, что Сефид впервые раскрылся ему во всей своей полноте. Впервые в жизни он уничтожил то, что любил больше самого себя. Это было самое удивительное, самое яркое ощущение, которое он когда-либо испытывал. Оно было подобно теплу материнского тела, поцелую любимой, прикосновению ребенка – всем вместе взятым. В этот миг Паймер понял, что может сделать все, что только пожелает, но охватившая его безысходная печаль оказалась столь велика, что ему захотелось лишить жизни самого себя.

Вскоре Сефид сомкнулся над ним: в комнате воцарился мрак. Герцог остался один. По-настоящему один.

Он чувствовал полную опустошенность, силы окончательно покинули его. Паймер поднял с пола одежду и вышел из комнаты, оставляя за собой кровавые следы. Увидевший его хамилайский солдат, один из немногих воинов, которые оставались на посту в этом далеком горном краю, еле сдержал рвущийся из горла крик.

– Карету мне! – приказал герцог. – Я должен немедленно выехать в Омеральт.

ГЛАВА 23

ГЛАВА 23

Полома Мальвара чувствовал себя так, будто из него выпустили весь воздух.

После двух лет бесплодных мечтаний, интриг и просьб он снова оказался дома, который наконец-то освободился от суровой и жестокой власти плутократов. Однако Кидан пребывал с состоянии неопределенности, оставаясь под равновеликим влиянием Ривальда и Хамилая. Рано или поздно ему придется делать выбор – к которому из двух государств примкнуть. Даже это знаменовало некий конец, однако в родном городе префекта по-прежнему витало некое возбуждение, а сам Мальвара перестал что-либо понимать.