Он посмотрел на вольер, где содержался семейный зверинец. Птицы и собаки, кошки и насекомые пользовались всеми привилегиями домашних любимцев, жизнь которых могла оборвать человеческая прихоть или каприз.

– Теперь я понимаю, что из меня вряд ли получилась бы хорошая императрица, – сказала Юнара. Птичка на ее колене встрепенулась, и женщина помогла ей взлететь. Крохотное живое пятнышко унеслось прочь, под купол стеклянной темницы.

Нетаргер посмотрел на свою госпожу.

– Почему вы так говорите, ваша светлость?

Юнара грустно вздохнула.

– Я слишком глубоко чувствую боль. Люблю с великой страстью, а печалюсь с большей горестью, чем моя сестра. Она такая уравновешенная, такая здравомыслящая. Я – весна и осень, она – лето и зима.

Нетаргер кивнул, сделав вид, что понял, о чем речь.

В некотором смысле он действительно уяснил для себя, что Юнара до сих пор не свыклась с тем фактом, что при всех своих способностях не она управляет империей. И с этим ей придется бороться всю жизнь, потому что истинную причину – неспособность держать свои страсти в узде – она никогда не примет из-за того, что сердце герцогини исполнено гордыни.

Несколько секунд Нетаргер пристально всматривался в прекрасное лицо герцогини.

Как же я люблю вас.

Он закрыл глаза.

И как же ненавижу.

– Да, – сказала Юнара. – Думаю, я приму отведенную мне роль.

Ощущение было такое, словно что-то рвалось из груди, терзая ее днем и ночью едва ли не физической болью. Правда, замаскированная под сомнение и неуверенность, таилась глубоко в душе, словно забытый в ножнах клинок. Только Ганиморо, милая Ганиморо, любила ее по-настоящему, но и она не в полной мере понимала, что такое быть императрицей, что значит управлять и нести на своих плечах горькое и гнетущее бремя ответственности.

Правда – неуловимая, ускользающая, безжалостная и острая словно бритва – сидела все это время в ней, дожидаясь, когда что-нибудь обнажит ее, явит со всей очевидностью, как сметенная пыль являет скрытое под ней золото. Юнара – не сестра ей. Юнара – соперница, угроза, сила, недоступная Кевлеренам. Причина, по которой Лерена до сих пор отказывалась признавать эту правду, причина, по которой она до сих пор прятала ее, заключалась в неверии в себя, в свою способность противостоять дару Юнары.

Теперь Лерена знала, что ошибалась. Мэддин, милый кузен Мэддин, был решением проблемы, занимавшей ее с момента восхождения на трон: как править, в полной мере проявляя полученную власть, без оглядки на других и руководствуясь своим пониманием целесообразности.

Мэддин. Такой далекий – и одновременно такой близкий. Как прочно связывает людей общая кровь, как обостряет она все чувства, заставляя людей сопереживать друг другу… Интересно, так ли в других семьях?