– Усни, сестра, – прошептал он. – Усни вечным сном. И пусть во сне ты увидишь счастливые времена, когда мы оба были детьми. Времена, когда ты любила меня больше всех на свете.

– Не убивай меня, Роберт, – сквозь слезы повторила она, все еще надеясь на чудо. – Помоги мне.

– Тебе не придется скучать в одиночестве, – словно не слыша, произнес Роберт. – С тобой Роза, верная подруга нашего детства. А скоро к вам присоединятся многие наши родственники. Очень многие.

Он улыбался, но лицо его становилось все более далеким и отчужденным. Лезбет не ощутила ни толчка, ни падения, она лишь увидела, что теперь тоненькие белые косточки лежат рядом.

А потом до нее донеслись мелодичное грустное пение птиц и чей-то знакомый шепот. Она знала: слова, коснувшиеся ее слуха, очень важны, и все же смысл их ускользал от гаснущего сознания.

А затем все исчезло, и вокруг воцарилась полная тишина.

12. Спендлав

12. Спендлав

Уже в четвертый раз за ночь Стивен Даридж с трудом вырвался из цепких объятий Черной Мэри. Наконец он решил, что кошмарных снов с него хватит, поднялся и бесшумно выскользнул из дортуара. Стояла безлунная, но ясная ночь, в прохладном воздухе ощущалось легкое дуновение осени. Стивен дошел до того места, где начинался крутой спуск, ведущий с вершины холма к пастбищам, и долго стоял в задумчивости, глядя на звезды, сияющие на темном бархате неба.

«Звезды вечны», – любил повторять его дедушка.

«Старик был не прав, – с горечью подумал Стивен. – В этом мире ничто не вечно – ни звезды, ни горы. Любовь, истина, святые – все, все преходяще и тленно».

– Святой Михаил, – прошептал Стивен, – прошу, наставь меня на путь истинный. Не дай душе моей заплутать в потемках.

Он чувствовал: внутри у него что-то надломилось. Точнее, там завелась какая-то червоточинка, которую ему мучительно хотелось извергнуть. Но он опасался, что если это произойдет, то изъян, разъедающий душу, обретет свободу и силу и тогда уж точно пожрет его без остатка.

Наверное, надо было сразу сообщить отцу-настоятелю, что манускрипт, который поручили перевести вновь прибывшему послушнику, представляет собой измышления нечестивого еретика. Не следовало углубляться в эти кощунственные откровения. Но Стивен, подстрекаемый любопытством, не сумел воспротивиться искушению.

А теперь, святые свидетели, он зашел слишком далеко. Зло, таившееся на древних страницах, проникло в него и отравило его дух. И очиститься от этого зла он не в состоянии.

Легкий шорох шагов по траве подсказал Стивену, что к нему кто-то приближается. Еще не повернув головы, он догадался, кто нарушил его уединение, но не испытал ни досады, ни страха.