Ало слегка встрепенулся, но Казио сдержал его порыв.

– А я знаю только то, чему меня научили с детства, каснар, – кротко ответил он.

– Кажется, вы напрашиваетесь на то, чтобы я преподал вам урок?

Казио слегка выпрямился.

– Вы сказали «напрашиваюсь»? Что-то я не могу взять в толк значения этого слова. Насколько я могу судить, вам оно слишком хорошо знакомо. Так не следует ли из этого, что вы предлагаете преподать мне урок грамматики.

– Ах, вон оно что, – сказал его собеседник. – Теперь мне все ясно. Ты – деревенский шут.

Казио рассмеялся.

– Нет, я не шут. Но если бы им был, то сменил бы свое призвание в тот миг, как ты показался в воротах.

– Ну ладно, с меня хватит. Освободи место в тени, пока мой лакей не избил тебя.

– Только пусть посмеет, и у тебя больше не будет лакея. Если я правильно тебя понял, каснар, ты сейчас не в форме для того, чтобы преподать мне урок. И все же, будь так любезен, расскажи мне поподробнее о том, что означает слово «напрашиваться», которое ты только что изволил употребить.

– Ты выдал себя тем, что носишь меч и подобным образом говоришь, – произнес незнакомец, внезапно перейдя на низкие и угрожающие интонации.

– Выдал себя? Вот этим? – удивился Казио, указывая на свое оружие. – Ну да, это полезный инструмент. Для разных пометок. Отличное перо. Особенно если окунуть в хорошую чернильницу. Но себя я никогда им не метил. Или ты хочешь сказать, что, увидев на мне следы дессраты, ты возжелал обменяться опытом? Великолепная мысль. Ты расскажешь мне, что такое «напрашиваться», а я в свою очередь покажу, как следует обращаться с мечом.

– Да, я научу тебя тому, что значит «напрашиваться». Клянусь Мамресом, научу.

– Отлично, – сказал Казио, медленно поднимаясь на ноги. – Но только вот что. Давай заключим соглашение. Тот из нас, кто получит лучший урок, заплатит за него соответствующую цену. Должен заметить, я не имею никакого представления о том, сколько стоит обучение грамматике, но слыхал, что в школе фехтования местро Эстенио плата за урок составляет золотой регутар.

Незнакомец окинул Казио презрительным взглядом: потертый кожаный камзол и выношенные до дыр бархатные штаны.

– Да у тебя за душой нет ни одного регутара, – усмехнулся он.

Вздохнув, Казио засунул руку за пазуху и выудил оттуда золотой медальон, на котором был отчеканен стоявший на задних ногах хряк, – почти все, что осталось у него из отцовского наследства. На первый взгляд, за эту вещицу можно было дать по меньшей мере три регутара.

Пожав плечами, незнакомец спросил:

– Кто будет хранить наши деньги?