– Тс-с-с, – прошипел старческий голос. – Очертания весьма неясны. Они спрятаны за пеленой тумана. – Внезапно голос, набрал силу и вскричал: – Королева! В тебе сокрыт нож, который жаждет крови. Он хочет резать и пронзать.

– Он лжет? – спросила Мюриель Хранителя.

– Нет, этого ему не дозволено, – ответил ей древний старик-сефри.

– Что ты сообщил моему мужу? – спросила Мюриель Узника.

– Что он станет смертью или умрет сам. Теперь я знаю, что он выбрал. А ты, которая смердит женщиной-матерью, сможешь ли ты стать самой смертью?

– Я должна увидеть смерть убийц моей семьи.

– Тс-с-с. Это достаточно, – сказал Узник. – Я расскажу тебе об одном проклятии. Самом страшном проклятии. Самом ужасном проклятии, которое существовало на моем веку.

– Ваше величество, – обратился к ней Хранитель, – не слушайте его.

Но королева отмахнулась от предупреждения.

– И я смогу проклясть тех, кто забрал моих детей?

– О да. Легко. Легче не бывает.

– Тогда говори. Я слушаю.

– Ваше величество… – вновь попытался остановить ее Хранитель, но Мюриель прервала его на полуслове.

– Ты уже дважды пытался меня предостеречь, – отрезала она. – Ни слова больше, если не хочешь вообще лишиться слуха.

Вняв этой угрозе, сефри тотчас склонил голову.

– Хорошо, ваше величество, – покорно произнес он.

– А если не хочешь слушать наш разговор, отойди куда-нибудь в сторону. Когда ты мне понадобишься, я позову.

– Хорошо, ваше величество.

И она услышала, как зашаркали его шаги.

– Ты дочь королевы? – осведомился Узник, когда сефри достаточно удалился.