Но в ту минуту, когда судьбы будущего, образно выражаясь, зависели от меня – потому что в случае гибели кого-нибудь, все равно кого, Лада теряла свои наследственные права, а все мы практически теряли надежду вернуть себе человеческий облик, – в ту минуту, повторяю, я растерялся. Я чувствовал, что самоустраниться не имею права, потому как они тут вполне могли поубивать друг друга. Кто-то должен был вмешаться в ситуацию!

Однако – опять же без хвастовства, просто констатируя факт, – в растерянности я пребывал недолго. Ровно столько, сколько нужно коту, чтобы вспрыгнуть на спинку кресла, выгнуть спину дугой, поставить трубой распушенный хвост и издать протяжный (и, если честно, испуганный) вопль. Минуту, не более.

По истечении этого времени я вспомнил, что я все-таки мужчина, хоть и кот, и что под моей мягкой и пушистой шкуркой бьется отважное сердце. И я взял себя в руки, то есть в лапы, принял достойную позу: спина ровная, хвост параллельно полу, слегка подрагивает, когти спрятаны, усы топорщатся, голос не дрожит – и рявкнул:

– Слушай мою команду, Пес! Смирно!

Он не услышал. Или услышал, но отпустил своего неведомого врага лишь на мгновение, а потом они опять сцепились и продолжали кататься по ковру. Разве что направление их движения изменилось – теперь они катались не от стенки к стенке, а от окна к двери.

Я и тут не растерялся: быстро открыл дверь пошире, они выкатились в коридор, я выскочил за ними и захлопнул за собой дверь. Теперь Лада должна была опомниться. А когда она опомнится, то поможет и своей гостье прийти в чувство. У меня же теперь была другая задача или, вернее, две задачи: спасти жизнь Пса и не дать ему совершить смертоубийство. Как видите, задачи почти взаимоисключающие.

Эти двое катались теперь по коридору. Домовушка, все еще тараканом, уворачивался с их пути и никак не мог увернуться окончательно. Час от часу не легче – теперь Домовушке грозила опасность быть раздавленным, и опасность весьма серьезная. Рискуя собственной шкурой, я ринулся наперерез рычащему клубку сплетенных, «как пара змей»[11], обнявшихся «крепче двух друзей»[12] тел, молниеносно и осторожно подхватил мечущегося таракана в зубы и отпрыгнул в кухню. Там я уронил Домовушку, на лету перекинувшегося в гуманоида.

А клубок тел, со всего маху ударившись о входную дверь, распался на составляющие. Составляющие сидели и смотрели друг на друга несколько помутневшими глазами – они были в легком нокауте. Одной из составляющих был, конечно, наш Пес, весьма потрепанный, и морда его покрыта была кровавой пеной. А вот вторая составляющая…