– Как, ты говоришь, зовут эту девчонку, от которой у нас столько хлопот? – переспросила Ойя, обращаясь к палачу Тренту, который топтался у входа в тронный зал, недовольный тем, что его отвлекают от работы в самую горячую пору. Накануне люди Тука задержали неподалёку от замка троих лазутчиков из Реттма, и один из них сейчас как раз висел на дыбе, почти готовый к добровольному раскаянью и чистосердечному признанию.

– Ута её зовут, Ута ди Литт. Только кто знает, может, и не она это… Столько лет прошло. Я бы, например, если б увидел, не узнал бы. Да сдохла она. Ещё тогда сдохла. Некуда ей деться было.

– А сколько ей сейчас должно быть лет?

– Да я уж и не помню толком – то ли пятнадцать, то ли семнадцать.

– А я на неё похожа?

– А кто знает…

– Иди работай.

Трент не заставил себя упрашивать и скрылся за дверью.

– Так и решим. – Ойя обвела взглядом оставшихся. – Отныне называйте меня Утой или запросто – Ваша Милость. А кто будет сомневаться – тех сначала к Тренту, а потом развешивать вдоль дорог, чтоб другим неповадно было.

– Осмелюсь заметить, вряд ли кто поверит. У этой самой Уты наверняка прищур не тот, – возразил Тук Морковка, намекая на редкий в этих местах разрез глаз. – Это только в стране Цай так щуриться умеют, как Ваша Милость изволит.

– И что?

– Да мои ребята по деревням подыщут какую-нибудь девчонку из местных. Отмоем её, приоденем. Глядишь, и сойдёт за наследницу.

– Займись. – После недолгой паузы согласилась Ойя. Тело рабыни Тайли ей уже порядком надоело. К тому же, глядя в зеркало, Ойя начала замечать едва заметные морщинки в уголках глаз и проблески седины в волосах. Человеческая плоть оказалось не слишком долговечной одеждой, а это, не прошло и года, начало изнашиваться. – Пусть нескольких приведут. Я сама выберу.

– Разрешите приступать? – поинтересовался Тук.

– А ты ещё здесь? И смотри, чтоб никаких коряг деревенских! Чтоб и мордашка и фигура были, что надо!

– Я тогда парней в Эльгор пошлю – там хоть есть ещё из чего выбрать. Дней за пять-шесть обернутся.

Тук направился к выходу, как будто уже давно ждал повода куда-нибудь удалиться. Его последние слова можно было понять как намёк на то, что за последние годы Литт обезлюдел – кто-то сбежал, кто-то погиб от непосильного труда на строительстве замка, а тех, на кого надели ошейник, за людей можно и не считать… Вообще-то, любую крамолу надо выжигать в зародыше, но Тук Морковка, скорее всего, только на словах такой лихой парень, которому любая власть ни по чём… На самом деле он знает своё место и выгоду свою видит…

– А вот я вообще не понимаю, чего ты мудришь, Милость. – Геркус Бык, если и не считал себя главным во всей компании, то ставил себя уж никак не ниже бывшей рабыни бывшего лорда. – С такой линейной пехотой, как у нас, никто нам не страшен. Можно хоть сейчас идти на Дорги, и ни одна зараза нас не остановит. Мы ещё на полпути будем, а государь наш Справедливый будет к нам послов подгонять – мира просить. И пора бы уже двигать, а то здесь не развернёшься. А с огнемётчиками мы вообще кого угодно забьём.