Взорвать все к чертовой матери, подумал Игорь, и вдруг понял, что это и будет содержанием следующего эпизода – того, который наступит после следующей перезагрузки. Содержанием последней серии, которая будет вовсе не игрой. Там все будет по-настоящему. И ничего хорошего там не будет.

Увы, свою первую запись Игорь сделал только после смерти Селещука, и, значит, не мог вернуться в прошлое настолько глубокое, чтобы уничтожить одного лишь Селещука – первопричину всех несчастий. Увы номер два: как выясняется, все нынешние креаторы уже получили к тому времени свою дозу синих вспышек, заразились своей сверхчеловеческой болезнью, и потому все же подлежат уничтожению. Увы номер три, самое неприятное: ФСБ к тому времени тоже успело заполучить злокачественный метастаз, шикарную раковую опухоль в виде Шабалина, Блохина и им подобных. Их придется элиминировать. Элиминировать, скажешь тоже… Убить их, сволочей этаких – куда ж тут деваться. Отправить на тот свет всех, кто принадлежит к проекту “Спасение”, а также всех, кто им покровительствует…

Н-да… Дрянной работы предстояло – хоть отбавляй. По-хорошему на этот раз не получилось. И вообще, ничего у него, Игоря не получается по-хорошему – все только по-плохому, с кровищей и дерьмищем. А так хочется остаться мирным, белым, пушистым…

Сканер запищал, отмечая быстрое приближение противника, и Игорь прервал мудрствования – вспомнил вдруг, что для того, чтобы сделать еще хоть что-то в этой жизни, для начала нужно выжить. Вскочил на ноги, навел на лифт пулемет – единственное оставшееся оружие. Боекомплект пока не тронут, да только что это за комплект – двести патронов, курам на смех. Если Грызуна-Онтурави не удалось поджарить плазмой, то от пуль он отмахнется как от мух. Пустит в ход способности индуктора, усилит свою броню. И что делать с такой непробиваемой скотиной?

Утешало одно – боекомплект у Грызуна был так же ограничен, как и у Игоря. Поэтому единственная подходящая для данного момента идея звучала так: заставить расстрелять Грызуна все патроны и постараться сохранить свои. А дальше… Дальше видно будет.

* * *

Дверь лифта распахнулась, выпустив на волю четырехрукого. Четырехрукий не обнаружил перед собой никого. Индикатор пищал в его правом ухе, кричал о близком присутствии врага, но никого в поле зрения не было. Онтурави недоуменно помотал уродливой башкой и двинулся по единственному коридору, идущему от лифтовой площадки. Проклятый Маслов схитрил, заставил притащиться его на совершенно незнакомый уровень. Ладно, допрыгается Маслов, сейчас допрыгается.