Куда его вышвырнуло – в прошлое или будущее? На этот раз он не задал никаких параметров перезагрузки, просто закрыл глаза и свалился в бездонный колодец. Как долго он летел там, в слепой черноте? Может быть минуты, может быть века… Время размазалось, лишилось направления и дискретности. В какой-то момент он осознал, что так и будет падать вечно, если не появится нечто, могущее прервать бессмысленный, безмысленный полет. Мама, взмолился Гоша, помоги мне снова, ты всегда помогала мне. Я знаю, что тебя нет, но все же появись, протяни мне руку…

– Гошка-стрикакошка, – сказала мама.

– Гошка, милый, – сказала Милена.

Сразу две женские руки – теплые, маленькие в сравнении с его огромными лапами, и все же такие сильные, легли в его ладони, скользнули пальцами к его запястьям, обхватили их. Дёрнули. Гоша взвыл от боли, выламывающей суставы, пустота черным снегопадом обрушилась вниз, матушка-земля ударила в бок – чувствительнейший шлепок, должный возвратить младенца к жизни…

Ритуал. Опять ритуал. Он, Игорь Маслов, здоровенный жеребец, взнузданный блестящей сбруей мачизма, привыкший чувствовать себя крутым и сильным – в любой, даже самой гиблой ситуации – снова и снова обращался за помощью к женщинам. Любимым женщинам. Единственным любимым в его жизни. Почему он призывал их? Снова хотел оказаться мягким, добрым? Безнадежно слабым в своей доброте?

Хотел. Очень хотел.

У него не было для этого времени. Он не успевал, а может быть просто не смел. Но хотел, правда.

All you need is love [11] , сказал себе Гоша. Фраза древняя, но верная.

Он попал в точку. Ту самую точку пространства, где некогда было расстелено полотенце мамы, – мама сидела на этом белом полотенце и читала книжку, и вполглаза присматривала за голенастым сынишкой Гошей, гоняющимся за кузнечиками. Только теперь, в новом фрагменте реальности, на этом месте был сад-огород. Чья-то частная собственность – судя по приличному двухэтажному дому, венчающему усадьбу, весьма дорогостоящая, и наверняка охраняемая.

Точно, охраняемая. К Игорю с оглушительным лаем неслась большая псина. Коричневое лоснящееся тело, состоящее из сплошных мышц, сплюнутая морда с морщинистыми брылями. Порода "боксер". Кусается такая зверушка очень умело.

Игорь лежал на земле. Встать не успевал никак, да и не собирался вставать. Он оскалился в пёсьей улыбке и послал импульс. Сбил собаку с ног волной горячей дружелюбности – незамысловатой, животной, пахнущей вкусной мозговой косточкой.

Боксер споткнулся и заткнулся. Остановился, повернул голову набок, восторженно глядя на нового друга. Улыбнулся в ответ и завилял обрубком хвоста.