Фабиан подготовил пару сюрпризов для неприятельской конницы, но Ким полагал, что этого недостаточно.

– Хватит предаваться грустным мыслям. – Голос Фабиана вырвал его из раздумий. – Это мой приказ.

– Слушаюсь, ваше высочество, – отрапортовал Ким и слабо улыбнулся.

– Следуй за мной во время обхода войска, – продолжил Фабиан, – посмотрим, как на них сидит форма.

В лагере больгов стали раздаваться первые команды, которые казались дикими воплями. Темные эльфы готовились к выступлению. Вся надежда была на то, что они не подозревают о войске фольков, поджидающем их на другом берегу. К счастью, ветер дул в их сторону, поэтому больги не могли их учуять.

Киму, шагавшему рядом с Фабианом, вовсе не приходило в голову, что он тоже способствует поднятию боевого духа у фольков. Фабиан был главнокомандующим, одно появление которого вселяло мужество; Ким же старался выполнить все мелкие просьбы и поручения ополченцев. Он был своим – тем, кого воины знали. Мужчины передавали ему письма с последними приветами к своим любимым, оставшимся в Гурике-на-Холмах и ожидавшим известий. Ким обещал сделать это. Если только удастся, подумал он, но вслух произносить не стал.

Они оставили правый фланг армии и вернулись в центр, где находились пикинеры. Им предстояло сдержать натиск тяжелой конницы темных эльфов.

Среди них Ким увидел помещика Одерика Финка.

– Вы здесь, господин помещик? – поразился Ким.

– Прошу вас проявить ко мне снисхождение, господин Кимберон, – произнес помещик. – Вояка из меня, конечно, никакой, но я не хочу, чтобы меня считали трусом. Я всегда хотел действовать как лучше, и если что-то было не так… – Финк опустил глаза.

– Все в порядке, Одо, – сказал Ким и добавил, протянув руку: – Зови меня Ким.

Помещик поднял глаза и серьезно поглядел на Кима. Он пожал протянутую руку. Так родилась дружба, которой, как они отлично понимали, не суждено было пережить сегодняшний день.

– Постараемся сделать все, что в наших силах, – серьезно произнес Ким, – чтобы никто потом не мог сказать, что фольки дрогнули.

– Постараюсь, – кивнул помещик.

– Отличная работа, – произнес Фабиан.

– Я говорил совершенно искренне, – возразил Ким, немного разозлившись, поскольку ему показалось, что Фабиан принял его слова за агитационный прием.

– Никто и не отрицает, но все равно это было хорошо исполнено, – ответил Фабиан.

Ким увидел Марта Кройхауфа. Толстый торговец, чья роскошная одежда скрывалась скромной кольчугой народного ополченца, выглядел собранным и воинственно настроенным. Их взгляды пересеклись, и Кройхауф усердно закивал. Ким улыбнулся и кивнул в ответ.