Пока он предавался подобным раздумьям, люк закрылся.

– Проклятье… – пробормотал Хардести. Понимая, что иных вариантов у него попросту не осталось, он перелез через балюстраду и принялся взбираться вверх по горельефу мраморной стены, вплотную подходившей к скрывавшим лестницу стеклам, хватаясь руками за венки, овалы и зубцы, вырезанные на ней терпеливыми мастерами.

Он старался не смотреть вниз и не сбавлять хода, понимая, что любое промедление может стоить ему жизни, ибо здесь не было не только золотого каната, но и ангелов, которые могли бы подхватить его летящее вниз тело и осторожно поставить на пол. Происходящее представлялось ему очередным парадоксом физики, ведомым его пальцам, мышцам, но никак не разуму. Если он не способен удержаться на месте, то что же позволяет ему взбираться вверх? Может быть, баланс сил в данном случае являлся настолько тонким, что его тело продолжало сохранять исходный импульс движения, а силы сцепления в точности уравновешивают силу тяжести?

Почувствовав, что его рука уверенно держится за лепнину, Хардести решил немного передохнуть и отдышаться, словно забыв о том, что находится на головокружительной высоте. Но уже через несколько секунд, собравшись с силами, подтянулся и забрался на шедший вдоль стены карниз.

Оставшиеся далеко внизу полицейские не могли и предположить, что кто-то может попасть под своды зала, минуя их пост. Пассажиры же, даже приди им в голову безумная мысль посмотреть на звезды, вряд ли смогли бы разглядеть рядом с ними шедшую по узкому карнизу крошечную человеческую фигурку.

Заметив выбитую то ли птицей, то ли шальной пулей секцию окна, Хардести поспешил нырнуть за нее и оказался в узком, плохо освещенном коридоре, в дальнем конце которого виднелась спиральная лесенка. Поднявшись по ней до самого верха, он увидел в маленькой, похожей на часовенку комнатке запертую с другой стороны железную дверь.

Не зная, как открыть замок, Хардести решил выбить дверь плечом.

В это самое время сидевший на своей укромной, расположенной между стальными балками лежанке Питер Лейк занимался чтением бюллетеня «Полис газетт» за ноябрь 1910 года.

Без удивления, но и не без известного удовольствия он рассматривал портреты угрюмых вандалов и задумчивых жуликов, не сознавая того, что некогда он был лично знаком едва ли не с каждым из них. Со страниц бюллетеня на него взирали Джеймс Кейси, Чарльз Мейсон, Доктор Лонг и Джозеф Льюис, лица которых казались ему на удивление знакомыми. Почему, к примеру, его так тронула старая фотография карманника Уильяма Джонсона?