Внезапно у них над головами появились тысячи бессмысленно сновавших из стороны в сторону огромных подъемников, глядя на которые Хардести вспомнил о Джексоне Миде и о его ледяных линзах.

Выбравшись на берега острова Мертвых, они занялись поисками могильщиков, которые по большей части являлись потомками болотных жителей и унаследовали от последних свои нечесаные бороды, грязные шнуровки из сыромятной кожи и странный блеск в глазах.

Хардести удалось отыскать могильщика, устроившего себе незаметную берлогу под огромным, клонящимся долу деревом.

– Похорони ее, – приказал он, указывая на гроб.

Могильщик запротестовал, сказав, что он не привык работать по ночам.

– Если ты не сделаешь этого прямо сейчас, день для тебя уже не настанет! – пригрозил Хардести.

– А денежки как же?

Хардести молча высыпал ему в ладонь целую горсть монет.

Тут же оказалось, что могила была уже вырыта. Обливаясь слезами, они опустили в нее фоб и засыпали его землей незадолго до наступления полуночи. Прежде чем отправиться в обратный путь по тающему льду, на котором появлялось все больше горячих озер, они какое-то время постояли возле маленького черного холмика, укрывавшего Эбби. Им казалось, что вместе с нею умер весь прежний мир.

– Прощай, дочка, – еле слышно прошептала Вирджиния.

Золотой век

Золотой век

В первые часы нового тысячелетия Питер Лейк спал в машинном отделении «Сан». После того как он продемонстрировал механикам свое искусство, они решили не тревожить его понапрасну. Существуй у него ученики или друзья, они могли бы разбудить его незадолго до наступления полуночи, когда, как всем казалось, должно было произойти что-то необычное и чудесное. Впрочем, чудо редко происходит в точно назначенное время, и потому Питер Лейк ничего не потерял, проспав тот момент, когда часы пробили двенадцать раз и начался двухтысячный год. Правой рукой он зажимал глубокую рану в левом боку, а рот его был слегка приоткрыт, поскольку он лежал в крайне неудобной позе, облокотившись на мотор, разбуженный им же за несколько часов до этого. В машинном отделении не имелось настенных часов, что же касалось часов «Сан», то они отмеряли время с прежней точностью. Комнатные растения оставались в своих горшках и кадках, двери скрипели так же противно, как и прежде, перед уборкой уборщик привычно посыпал полы коридоров опилками.

«Сан» и «Уэйл» готовили совместный выпуск. Это диктовалась необычностью и масштабностью событий. Соответственно, в его подготовке участвовало необычайно большое число сотрудников обоих изданий. Здание ожило уже ночью, когда в него из разных районов стали возвращаться еле живые от ужаса репортеры, на глазах у которых город был практически стерт огнем с лица земли. Вышедший на следующее утро номер газеты был почти таким же пухлым, как стандартный номер «Гоуст» (кстати говоря, из-за отключения электричества «Гоуст» в этот день так и не вышел). К примеру, обитатели зоопарков и верховые лошади из конюшен Вест-Сайда переполошились так, что смотрители выпустили их из загонов и клеток, после чего животные, сбившись в стадо, стали носиться по окрестным улицам.