– Столь великие плоды чародейства – и так пошло использовать! Подумать только! Позор! Недопустимо!

И вновь Элистэ взглянула на дядюшку так, словно видела его в первый раз.

– Тем не менее так их используют в Шеррине, – продолжал Дреф, нащупавший уязвимое место хозяина. – И впредь будут использовать, пока у власти Уисс Валёр со своими присными. Для таких, как они, чары – всего лишь орудия пытки и смерти, с их помощью они порабощают соотечественников. Шорви Нирьен – один из немногих, способных, как мне кажется, спасти государство; а вы, быть может, единственный, кто способен спасти Нирьена.

– Вы очень его почитаете, дружок, этого Шорви Нирьена?

– Он человек необыкновенных способностей.

– Не сомневаюсь, особенно по части привлечения верных сторонников. Что-то, однако, следует предпринять, это ясно. Вероятно, я слишком долго пребывал в одиночестве, предаваясь своим занятиям. Это было прекрасно, но, кажется, пришло время защищать все, что мне дорого, а это во что-то обойдется. Значит, мне предстоит вновь окунуться в суету мирскую. Как странно! Этот ваш Нирьен, как вы говорили, томится в застенке?

– Томился десять дней назад. Кто знает, где он теперь. Когда процесс над ним кончится, его, понятно, отвезут из Дворца Правосудия назад в «Гробницу». Там, на выходе, его разденут донага и свяжут запястья; затем – в тюремный двор, на Бирсову повозку – и прямиком на площадь Равенства, в пасть Кокотты…

Дядюшка Кинц содрогнулся.

– У них не принято тянуть время, – сухо заметил Дреф. – Тут многое зависит от распорядка процесса – когда он начнется и сколько продлится. Экспры, несомненно, постараются выжать из него все что можно, поэтому процедура затянется. Может быть, суд отложат на несколько дней, чтобы подогреть общественный интерес к нему брошюрами, памфлетами и выступлениями в газетах. Да и сам процесс может затянуться не в пример всем прочим. Я видел, как Народный Трибунал за какой-нибудь час отправлял на смерть добрую дюжину человек, но Шорни Нирьен – особая статья. Пойдут опросы свидетелей, предъявление улик, разумеется подтасованных, ритуальные обличения…

– Как я рад, что столько времени прожил вдали от всего этого, – пробормотал Кинц.

– Скорее всего, он еще жив и содержится в «Гробнице». Но долго ли? – спросил Дреф, словно обращаясь к себе самому.

– Мальчик мой, я сделаю все, что в моих силах. Но вызволить вашего мастера Нирьена из «Гробницы» – задача труднейшая, я не уверен, что моих скромных способностей достанет на…

– Мастер Кинц, у нас будет время обсудить это на обратном пути. А сейчас я бы хотел попросить вас собраться в дорогу. Завтра чуть свет нам нужно ждать на тракте – а то не поспеем к дилижансу на Шеррин. Нельзя терять ни минуты. В Фабеке отвратительные дороги, путешествие займет дней восемь, если не больше. – Дреф, казалось, вернулся к тому, что не давало ему покоя: – И если достигнем столицы, то не затем ли, чтобы узнать, что Нирьен погиб?