– Скажи, что делать! – закричала она, мучась от беспомощности.
Припадок утих, и секунду Тирандис лежал неподвижно, задыхаясь. Потом перекатился. В руке переврат держал Костяной Нож.
– Ты уже все сделала, – прохрипел он чужим голосом. По искаженному лицу пробежало нечто вроде улыбки. – Мы хорошо обучили тебя, Джеми. Кажется, немного добра это все же принесло.
И прежде, чем его скрутил следующий приступ, Тирандис приставил острие ножа к груди и упал на него.
Он был уже мертв, когда Джейм повернула его. Лицо на глазах изменилось в последний раз, став ровным и спокойным, как мертвое знамя Норфов. Джейм закрыла его серебристые глаза. Прощай, Тирандис, Сенетари.
Ее собственные глаза защипало.
– Но я никогда не плачу, – вызывающе, почти дерзко сказала она брату и сразу же поразила и себя, и его, залившись слезами.
Эпилог ЛУНА ВОСХОДИТ
Эпилог
ЛУНА ВОСХОДИТ
Джейм мерила шагами маленькую внутреннюю комнатку в палатке Торисена, выделенную для нее. За полотняными стенами меркнул свет. Был уже вечер, с момента происшествия на утесе прошло почти тридцать часов. Вряд ли она за это время кого-нибудь видела. Когда брат вернулся в шатер, он повалился и проспал столько, сколько Бур мог удерживать толпы людей, окружающих его днем и ночью со своими просьбами, требованиями и предложениями. Тем не менее Джейм все-таки ждала, что он найдет время зайти и поздороваться. Она все больше и больше чувствовала себя забытой в суматохе вещью.
Джейм смотрела на стену. Прорезать ее – секундное дело, ведь Торисен позволил ей оставить Костяной Нож, очевидно не сознавая, что это за предмет. Значит, нетрудно проскользнуть мимо Бура и немножко прогуляться, просто чтобы увидеть небо и ощутить на лице ветер. Поскольку Торисен перенес палатку в сторону от основного лагеря, к краю Нижних Валов, ее, возможно, никто и не увидит.
Девушка вздохнула. Нет, не стоит. Высокорожденные леди не бродят где попало без сопровождения. И вообще, кажется, существует величайшее множество того, чего они не делают. Вновь надо учиться новой игре, а она уже ненавидит правила. Но все-таки хотелось бы знать их заранее, чтобы найти путь обойти – если таковой имеется. А если нет… Ладно, не стоит пока думать об этом. Вот разыщут для нее какую-нибудь «подходящую» одежду, тогда, может, и позволят наконец выйти из этой холщовой клетки.
Хорошо, хоть Жур тут для компании. Барс сейчас дремал на койке, засунув голову под подушку и не сомневаясь, что стал от этого невидимкой. Он прорвался в шатер прошлой ночью и забился под кровать, определенно решив ни за что не дать себя снова выволочь. Потом она слышала, как снаружи Торисен разговаривал с Марком. Смешно – пока великан-кендар присматривал за ней, ее брат заботился о маленькой сестре Марка Вили, точнее, о ее останках. Подслушивая, Джейм выяснила также, что Марк может войти в дом Торисена когда только захочет. Обнадеживала и записка, которую она нашла заткнутой за ленту, повязанную на шею Журу, – ее за кендара, не знающего грамоты, написал вольвер. Кажется, старый друг наконец-то прочно встал на ноги. Девушка с горечью думала, что вряд ли теперь когда-нибудь снова с ним увидится.