За четыре дня мы почти все буримсы от воды освободили. А когда смогли наполнить, то какой-то «гений» их в кучу сложил. Вместо того чтоб сразу на поалов грузить. С одной стороны – хорошо, – разгружать не придется, а с другой… те же яйца, только в профиль. Отравленную воду все равно надо как-то отделять.
В куч-амале буримсы были всякие. И не меньше половины – стумных.
Да, убытки кому-то светят неслабые. Плюс три грузовых поала… Плохо дело. Хотя могло быть и хуже. Пять грузовых, к примеру. И, судя по следам, нелегко эти звери умирали. Очень нелегко.
– Никого не зашибло?
– Нет. У двоих только пальцы…
– Опять?! Поводья отпускать надо быстрее. И когда только эти кретины научатся?
– Они не из моих погонщиков.
– Я рад за тебя, Первоидущий.
– Спасибо, Много… добрый. – Тяжело дался мужику этот мой титул. Но скажи он тот, что вертится у него на языке, и начнется паника. Все равно что крикнуть «бомба!» в переполненном автобусе. Побегут все и сразу во все стороны. Здесь почему-то считают, что служитель Тиамы так же опасен, как и Тиама во время цветения. Умные люди не так суеверны. Они могут даже находиться в обществе служителя. Какое-то время. Но между его прикосновением и харакири выбирают почему-то харакири.
– Идущий Первым, а ты позаботился о товарах?
– Их уже перегружают на моих поалов. Да будут неутомимы их ноги и крепка спина!
– На твоих? За часть товара или процент с продажи? – Сначала спросил, потом подумал: а оно мне надо? Ну делает мужик свой маленький бизнес. Как может. Ну и пусть себе…
Лицо караванщика стало подозрительно задумчивым.
– Скажи, Многодобрый, ты в прошлой жизни был купцом или Первоидущим?
– А ты? В этой?
– Первоидущий не может продавать товары…
– Но что мешает ему везти свои товары в своем караване?
– Ничего, но…
– А если у Первоидущего есть знакомый купец в караване, с одним поалом груза, то что помешает купцу продать еще два груза, если Идущий Первым его очень попросит?
– Ничего, Многодобрый, совсем ничего. Но ни один Первоидущий не берет с собой