Тот кивает. Миг – и у Малька уже свободные руки.

Он что, сквозь закрытые двери ходить научился?!

– Господин, а…

– Чего это с ней?

Девчонка стоит у двери и мелко дрожит. Миска и кувшин брякают друг о друга.

– С этой? Так боится она.

И Малек замолкает. Типа все остальное я должен понять без слов. Ага, щазз!

– Чего боится?

– Так наставник ее скоро умрет. После такого гадания. Она теперь вместо него предсказывать будет. А ей рано еще. Ей учиться надо.

– Ага, учиться. А с чего ты взял, что старик помирать собрался?

– Она сказала. Когда увидела, с чем я вышел. Говорит, так всегда перед последним гаданием делают. Чтоб Око дальше служить могло. Другому.

А девчонка молча плачет. Слезы выкатываются из-под закрытых век, бегут по щекам. И ни одна морщинка пока не мешает им.

– Не реви, дуреха. Поживет еще твой дед. Говорить ему не пришлось. А то, чего он видел… на двоих мы это разделили. Думаю, с половиной он как-нибудь управится.

На меня глянули сине-фиолетовые, как у породистой кошки, глаза. В таких легко можно заблудиться и утонуть.

А ведь из нее настоящая Видящая получится. Если дать ей вырасти и доучиться.

Я этого не говорил. Честно! Но ответ услышал.

– Спасибо, Многомудрый. За предсказание. И за… учителя. – Девчонка опять начала покачиваться. Глазищи закрылись. Голос стал низким и вибрирующим. – Ты носишь много плащей, странник. Один из них дала тебе Удача. Если пожелаешь, ты сможешь прикрыть им других…

Дверь лавки распахнулась. Звякнули маленькие колокольчики. Гадалка-недоучка вздрогнула, поклонилась старику и юркнула внутрь.

А мы пошли по улице. К Нижнему городу. Молча. Нам было о чем помолчать. Всем. Кроме Малька.