– Сон? Значит, это все только сон? – Первоидущий огляделся, передвинул вышитую подушку, погладил руку танцовщицы. – Она тоже сон?
– Наверное.
А что еще я мог ответить?
– Но я хорошо помню, как покупал Ясоу. И Рал… Помню, как он вбежал в мою лавку и… остался. Я не отдал его
– Ну… бывают иногда яркие сны. Очень подробные. Которые не сразу забываешь. Но просыпаться-то надо…
– Зачем?
Я мог только пожать плечами.
Раньше я тоже думал: «А на фига просыпаться?» Думал я это в другом мире, когда меня поднимал с постели настырный будильник. Кажется, только закрыл глаза, а он уже звенит. Я специально ставил его подальше, чтобы не сразу добраться до него. А когда все-таки добирался, то был более или менее проснувшимся. И мне уже не хотелось разбить его о стену. Еще я всем подряд жаловался на этот проклятый будильник. Тогда-то Пал Нилыч и заявил, что если каждое утро будильник воспринимается как злейший враг, а собственные глаза приходится открывать с помощью пальцев, то самое время что-то менять в жизни. Например, раньше ложиться. Или позже вставать. Вот за второе предложение я проголосовал обеими руками и… стал дежурить по ночам. Наверно, тогда я и понял, что каждому человеку нужно что-то такое, ради чего стоило бы просыпаться. А когда этого нет, то зачем жить дальше? Однажды каждый задает себе этот вопрос. И, как правило, ночью. Может, поэтому так много людей не доживает до утра?
– А что будет с Рал и Ясоу, когда я проснусь?
Я не сразу вспомнил, кто они такие. И кто держит меня за руку.
– Не знаю, Идущий. Я ведь не спец по снам. Может, и ничего не будет. Останутся жить, как жили. А может, все это исчезнет, как только ты уйдешь.
– Я не хочу, чтобы они исчезали!
Да уж, проблемка. И кто я такой, чтобы заставлять мужика делать то, чего он не хочет? Вот и его охранник очень прозрачно на это намекает. Поглаживая рукоять меча.
– Ну не желаешь просыпаться, оставайся. А я к каравану пойду.
– К какому каравану?
Первоидущий отпустил-таки руку танцовщицы и шагнул ко мне. Охранник тоже. Но держался так, чтобы не попадаться на глаза хозяину.
– К тому, что ты возле Храма оставил.
– Я оставил караван?!
Мужик схватился за знак караванщика, все еще висящий у него на груди.