Снова последовала продолжительная пауза. К Траудету подтянулись те, у кого здесь было влияние. Им предстояло решить, что делать с нежданными союзниками. Потом здешний хозяин объявил:

– Вы можете войти. Но мы требуем, чтоб вы разрядили мушкеты и пистоли – так, чтоб мы видели.

Про бомбы и гранаты Траудет не знал, а Пандольф попридержал эти сведения. Он вернулся к своим, чтобы передать условия. Ворота тем временем открыли, но не настежь, чтоб пришельцы не могли ворваться, но шли медленно и оставались под прицелом.

Но это было еще не самое неприятное, что их ожидало.

Перед воротами, кроме охранников Траудета, толпилось еще много народу. И среди них те, кого на шахтах быть не должно, – женщины и дети. Вряд ли они принадлежали к семьям мастеров – слишком у них был умученный и оборванный вид. А использовать в шахтах женский и детский труд в Открытых Землях было не в обычае. Не по доброте – это считалось дурной приметой.

И вывод тут напрашивался один. Траудет принял тех, кто уцелел после набега на поселок. От них Пандольф никаких подлостей не ждал, а именно оттуда они и воспоследовали.

Какая-то бабенка истошно завопила:

– Это ж бандиты! Бандиты и разбойники! Такие, как те, что нас убивали и грабили!

Остальные подхватили:

– Те же самые!

– Душегубы проглятые! Убийцы!

– Рожи разбойные! Они еще в саже от домов наших! Там не дограбили, сюда пришли…

Вопли и проклятия сделали свое дело – если раньше вошедших просто держали под прицелом, то теперь явно готовы были открыть стрельбу. Пандольф лихорадочно соображал, что предпринять – воззвать к здравому смыслу или отступать с боем.

В этот миг внезапно вперед выдвинулась Кружевница. Сколько знал ее Пандольф, она все трудности готова была решать исключительно устроением очередного взрыва. Тем более сейчас – гранаты были при ней. Но она поступила по-иному.

– Эй, бабы! – пронзительно крикнула она. – Посмотрите на нас! Посмотрите на меня! – она стащила с головы косынку. В последние месяцы Сайль не стригла волосы, они несколько отросли и хотя бы условно обозначали ее принадлежность к женскому полу. – Посмотрите и скажите – есть среди нас те, кто жег и душегубствовал у вас в поселке?

В толпе зароптали.

Сайль пошла прямо на женщину, поднявшую крик:

– Ну, смотри же, смотри! Вспоминай! Побожиться можешь, что узнаешь меня? Поклясться можешь?

Пандольф не ожидал, что эта уловка сработает. Глупая баба одной руки от другой не в силах отличить, не то что одного ватажника от другого. Но напор и уверенность в голосе и словах Кружевницы возымели действие.

– Нет, – слабо пролепетала женщина.