Я дыхнула на него перегаром, когда он протянул руку, чтобы поприветствовать доблестную защитницу, и скомкала слова в невнятную скороговорку, выражая искренний восторг по поводу встречи с Фиороксом. Он еще шире улыбнулся, показывая язык с татуировкой, изображающей обнаженную женщину.

Я решила, что Фиорокс будет моей второй мишенью.

Он сказал:

— Легг тут вякал, что ты и Динк-кидала хочут сыграть с нами?

Легг захихикал и произнес:

— Все в лучшем виде. Всегда гордился спортивным азартом и следил за соблюдением правил.

— Конечно, конечно, — сказал Фиорокс, посмеиваясь. Наперсточник присоединился к нему и тоже начал смеяться.

Довольно скоро мы вчетвером громко ржали, хотя было совершенно очевидно, что единственное, что воспринималось как шутка, — был мой вызов жуликам.

— Каков предел ставки? — спросила я Фиорокса.

— Каков твой интерес? — ответил он.

— Мой интерес, — сказала я, — взять все, что у тебя есть! Боже, как они смеялись надо мной!

Четыре часа спустя я была единственной, кто был способен смеяться. Почти все посетители заведения собрались около нашей площадки, громкими криками подбадривая меня и выражая восторги по поводу кучи золота, скопившегося в моем банке. Фиорокс, владелец заведения, был мрачен. Он то и дело бросал злые взгляды на не менее мрачного Легга, а наперсточник не переставая шептал что-то утешительное ему на ухо.

Я только что сделала не идущий в зачет бросок, и женщина-крупье, сильно накрашенная стерва с длинными ногтями и одетая в платье, которое до отвращения выпячивало ее нарумяненные груди, возвратила мне кости.

— Шесть! — объявила она. — Пять палок, и точка!

Она достаточно громко выкрикнула ставки, соответствующие моему выбору, так что все слышали.

— Любая комбинация дает выигрыш. Прямой удар удваивает. Твой выбор?

Я игнорировала советы, которые стали доноситься из толпы собравшихся зрителей, и немного помедлила, размышляя. Окружающим я продемонстрировала со всей очевидностью «размышления» вдребезги пьяного сержанта, как следует при этом в очередной раз приложившись к своей кружке, которая каким-то невероятным образом оказывалась всякий раз наполненной крепким напитком, состав которого трудно было определить.

— Д-давай п-прямой удар! — произнесла я. — Пять и одна! Вот так… я решила!

Мое решение вызвало еще несколько дополнительных вздохов и упреков толпы. Ведь я претендовала на то, что выбью шесть очков самым трудным из всех возможных способов, — так что на одной костяшке выпадает пять полосок, или палок, а на другой — одна точка. Для того чтобы взвинтить и без того разгоряченную публику, я широким жестом показала на мой предыдущий выигрыш, чуть не повалившись навзничь.