— Не хотелось бы вводить твоих друзей в замешательство на ночь глядя, — произнес он немного погодя, — думаю, что они изрядно выдохлись за день. Могут спросонок и не разобрать, кто к ним пожаловал — друг или враг.

— Защитники крепости выглядят гораздо хуже, чем я думала.

— Однако они весьма неплохо выступили сегодня, — возразил коротышка.

— То, что мы видели, Пип, носило все следы последней отчаянной атаки, — сказала я, — защитники крепости пытались поймать нападавших на испуг, но им явно не хватило ни сил, ни магии для успеха задуманного. Контратака собаками-людоедами была очень эффектным трюком, но не более того. У Пальмираса не было ни одной лишней секунды на размышление. К великому сожалению, у него нет и части тех ресурсов, которыми владеет Новари. И нет заклинателей, которые могли бы ему помочь. Думаю, что я могу оценить разницу. Она огромна, поверь мне.

— Ты вскоре будешь там. — Пип кивнул в сторону крепости. — Защитники Галаны получат открытый доступ к твоим магическим возможностям. Разве не так?

— Этого может не хватить для достижения победы, Пип, — ответила я, — по-видимому, мне удастся немного качнуть чашу весов в нашу пользу. При счастливом обороте дела, не исключаю, может, и удастся получить временные преимущества. Но все дело в том, что для победы в этой битве недостаточно одного везения.

— Не исключаю, что ты права, капитан, — произнес Пип, — однако за всю мою долгую жизнь фортуна ни разу не поворачивалась ко мне спиной. До самого последнего времени она неизменно следовала за стариной Пипом. Вот так. А все потому, что я не ленился и шевелил мозгами. Потому, что удача улыбается проворным и сообразительным и проходит мимо ленивых и тупых. Так всегда говорила еще моя бабушка.

В эту ночь мне удалось поспать только часа три-четыре, но сон был очень глубоким, и, когда наступил рассвет, я проснулась бодрой и готовой к тому, что мог принести день.

В одном из камней с относительно плоской вершиной, выщербленной временем и стихией, я нашла небольшую лужицу чистой холодной воды. Достала крем, который приготовил для меня Гарла, чтобы я смогла в нужный момент стереть с лица грим, превративший меня в рыночную ведьму. Я терла кожу до тех пор, пока она не стала розовой. Вслед за этим я распаковала костюм, который берегла с тех самых пор, когда я покинула Салимар. Прошло уже много месяцев, как мы с ней расстались.

Это была парадная форма стражницы Маранонии: сверкающие сапожки, белоснежная туника, отполированная портупея с мечом и кинжалом, вышитый золотом плащ и широкая золотая лента, венчающая голову. В моих ушах были сережки с изображением копья и факела — в них знак почитания богини Маранонии, хотя, положа руку на сердце, я думаю, что она его не заслуживает.