Я начала было сдувать эту «снежную пыль» в сторону смеющейся Эмили, но сразу же остановилась.

— Не могла бы сделать, Эмили, немного побольше этой пыли? — спросила я, показывая на ее чашку, из которой она поливала свое волшебное дерево, — столько, чтобы ее наполнить?

— Ты собираешься создать заклинание, тетя Рали? — спросила она.

— Да, дорогая, и для этого мне потребуется немного твоей замечательной «Эмили — не перечь» пыли.

Услышав, как я назвала продукт ее творчества, Эмили весело рассмеялась и тут же пошевелила пальцами, приговаривая «Эмили — не перечь». В результате закружилась настоящая метель, и я получила то, чего добивалась.

Немного позже, когда Квотерволс вывел отряд разведчиков из ворот крепости, чтобы направиться в тыл воинства Новари, у меня с собой была полная чашка волшебной пыли и воспоминания о нежном поцелуе Эмили, которая пожелала мне благополучно вернуться.

Ливень сменился очень густым туманом, влажно клубившимся вокруг нас, пока мы с трудом продвигались вперед по грязи, в которую превратилось поле битвы. И туман, и лужи под ногами значительно затрудняли передвижение. По дороге встречались размокшие и разбухшие от многодневного дождя деревянные обломки разбитых боевых машин, колесниц, сломанные древки копий. Каждая такая встреча могла обернуться ловушкой или ранением. Давно покинутые окопы и полузабытые защитные рвы теперь превратились в почти невидимые озера, наполненные жидкой глиной, смешанной с нечистотами, готовые заживо поглотить любого, кто будет недостаточно осторожен. Однажды мы видели плавающие на поверхности одного из таких озер трупы солдат, которые выплыли из земляных могил, на скорую руку засыпанных во время сражения. Во мгле даже почудилось, что костлявые руки со скрюченными пальцами стремятся схватить нас и потянуть на дно.

Квотерволс возглавил наш отряд, то и дело демонстрируя свой непревзойденный талант разведчика, который позволил ему умело провести нас мимо всех опасностей, поджидавших на пути. Должно быть, со стороны мы напоминали гигантскую сороконожку, которая, основательно увязнув в грязи, то и дело отклонялась в разные стороны от основного курса, слепо следуя сигналам, подаваемым Квотерволсом. Довольно часто нам приходилось останавливаться. Генерал подавал знак мне, я Пипу, который, в свою очередь, останавливал Дерлину. И мы почти мгновенно замирали. После того как опасность, о существовании которой, по-видимому, догадывался Квотерволс, исчезала, он еще раз подавал сигнал — теперь уже отбоя — и мы вновь принимались мерно месить грязь.