– Мы вас не искали, – она нервно усмехнулась. – То есть сейчас не искали… за нами… погоня.

– Черт… Вы прямо-таки притягиваете неприятности, Ирена.

– Никогда за мной такого не водилось, – сообщила она мрачно. – Это… МОДЕЛИ. Они выживают меня…

– Ирена, вы нашли выход?

Она помолчала.

– Нет… Ян, я думала, ВЫ нашли…

На этот раз пауза получилась многозначительной.

– Вы решили, – медленно произнес вампир, – что я смылся, бросив вас?

– Нет… то есть в какую-то минуту… нет, я так не думала.

– Ирена, – в голосе вампира послышалось почти презрение.

– Я так не думала, Ян, честное слово… Я решила, что с вами что-то случилось…

– Со мной действительно… случилось, – вампир усмехнулся в темноте.

Они сидели на подстилке из сухого мха. Фонарь пришлось затушить. Из всех троих зрением обладал сейчас один только Семироль.

Ирена предполагала, какое лицо сейчас может быть у рыцаря. И Семироль отлично видит это лицо, и внутренне, наверное, потешается…

Ей на минуту стало обидно. За Река, который на самом деле насмешки не заслужил.

Собачий лай на поверхности давно уже угомонился. Сейчас, вероятно, люди в черном готовят экспедицию в преисподнюю, а испуганные хуторяне отговаривают их, потому как кровосос, надо полагать, уже и рыцаря, и злонамеренную беглянку употребил в пищу, вернее, в питье…

Ирена в изнеможении прикрыла глаза. Смотри – не смотри, разницы все равно не было никакой, с закрытыми глазами даже удобнее…

В темноте ее взяли за руку. Пожатие было знакомым, но непривычно слабым; потом рука осторожно легла ей на живот.

– Все в порядке, Ян…

Пожалуй, она сказала это даже слишком бодро. Прикосновение Семироля было одновременно нежным и хозяйственным; зачем, зачем она в свое время, лежа в дрянной гостинице на соломе, молча обещала отдать этого ребенка… его заказчику?