– Я отдам его только сведу! Из рук в руки! – выкрикнул он по-варански.
Свел Птицелов вышел к нему навстречу.
Серебряные Птицы появились внезапно. Они пробили глухую пелену низких облаков и ринулись вниз с быстротой молнии.
Астахэ и Лакнатах.
“Я доверяю тебе, потому что, если ты не оправдаешь мое доверие, те, кого я приведу с собой, всегда и везде смогут разыскать тебя и убить”. Так сказал Урайн, когда впервые привел Серебряных Птиц в Варнаг.
Иогала принял решение быстрее, чем Птицы достигли своей цели.
Изо всех сил ударив свела ногой в пах, он ловко перехватил меч левой рукой и снес голову правителю паттов. Пусть они видят. Пусть они поймут, что он – по-прежнему преданный пес Урайна.
Птицы видели. Птицы поняли. Когтистая лапа Астахэ сомкнулась на груди Иогалы, Первого Камня Под Царской Стопой.
Заклятое зерцало треснуло, как яичная скорлупа, вслед за ним захрустели ребра. “За что?” – успели прошептать уста Иогалы, прежде чем он изошелся в предсмертном животном вое.
Лакнатах обрушилась прямо в толпу только что разоружившихся герверитов.
Урайн вершил справедливость.
Глава 19 ЗА ВРАТАМИ СУМЕРЕЧНОГО ЛЕСА
Глава 19
ЗА ВРАТАМИ СУМЕРЕЧНОГО ЛЕСА
Всю ночь шел холодный дождь, превращая и без того труднопроходимые окрестности Хоц-Але в сплошное болото.
Свел выделил Герфегесту двух проводников, а Леворго, как и обещал, поразительно крупного грютского коня, который, по уверениям Птицелова, мог переплыть Орис вместе с любым седоком. Единственное, что коню было не по силам, – нести Герфегеста умопомрачительными паттскими тропами, проходящими зачастую по колено, а то и по пояс в воде. Поэтому Герфегест ушел из Хоц-Але спешенным, как и его проводники.