– И что же теперь будет? – Предпочитающему сторониться всего, к чему был приклеен ярлык «политика», гному вдруг стало не по себе.

– Да ничего особенного, – равнодушно заметил Артур. – Все обошлось: мы выжили и на стороне победителя оказались. Хотели на юг попасть, вот и едем, да не одни, а с самим главным зачинщиком этой бузы и вооруженным до зубов эскортом. Напрямик едем, через Мурьесу, с таким сопровождением к нам ни одна повстанческая шваль не подступится!

– Погодь, а почему Совер на юг едет?

– Чудак ты, – усмехнулся Артур и качнул раненой головой так сильно, что чуть не свалился с кареты. – У каждой игры, тем более дворцовой, есть свои правила. Герой-мученик должен обязательно погибнуть… для большего эффекта, чтоб участь врагов суровей была! Ну а пасть смертью храбрых нашему милостивому покровителю не захотелось, да и Лоранто, видать, его шибко ценит, вот и придумал мальчонка спектакль с воскрешением разыграть. Отсидится на юге несколько месяцев, а потом вдруг при дворе Императора вновь и объявится. Дескать, ранен тяжело был, как спасся, не помню. Слуги верные надежно укрыли да выходили.

Артур высказал, что было на душе, и успокоился, щеки же Пархавиэля, наоборот, только начинали наливаться краской, а огромные ладони сжиматься в кулаки.

– Остынь! – произнес пират, чувствуя, что оскорбленный и обманутый гном может натворить глупостей, от которых станет значительно хуже всем. – Не мы первые и не мы последние, кого благородные господа в свои планы не посвящают и дурить изволят. А Совер… он не самый плохой экземпляр из всей этой высокородной мрази. По крайней мере оно людях своих помнит. Смотри, сколько карет! Он не только сам драпает, но и слуг с собой взял: и наемников раненых, и домашнюю челядь; всех от греха подальше в теплые края увозит, а ведь другой, не задумываясь, бросил бы…

– Что ж, нам все равно на юг, – прошептал Пархавиэль, разжимая вспотевшие ладони. – Скажи, ну а я долго того… без сознания был?

– Сутки, – не задумываясь, ответил Артур, ожидавший, что именно с этого вопроса и начнется разговор. – Примерно через час к границе Мурьесы подъедем. А уж как там пойдет, не знаю. Война она и есть война, хоть ее лишь мятежом называют. Но что-то подсказывает мне, что господин граф все основательно продумал, заминок больших не должно быть. Смотри веселей, Парх, и о прошлом не думай, денька через три уже в Ниссе будем!

Как и предполагал Анри, поездка до Гарвата заняла целую ночь. Лишь к утру, когда над бескрайними просторами мурьесских равнин показалась узенькая полоска восходящего солнца, засыпающий возница увидел на горизонте остатки крепостной стены.