Пархавиэль мысленно поблагодарил пронырливого старика за находчивость. Он не только спас так много значившую для человечества книгу, но и вывел из боя Флейту, которая, если быть откровенным, только мешала гному ускользать от ударов. Задача Пархавиэля значительно упростилась, теперь он должен был только сдерживать Норика, давая возможность друзьям удалиться на безопасное расстояние, но кто-нибудь пытался сдержать бушующий ураган?!

Меч неутомимого вампира мелькал над головою гнома с поразительной быстротой, лезвие секиры, которым отражались удары, покрылось вмятинами и зазубринами. И вот настал тот момент, когда клинок маркиза завис над головой, а лезвие секиры двигалось после очередного удара по инерции вниз. Пархавиэлю ничего не оставалось, как подставить под удар древко. Гном лишился оружия, клинок легко перерубил деревянную рукоять и царапнул гнома по толстой щеке. Зингершульцо был беззащитен и безоружен, верная утренняя звезда осталась внизу, он выронил ее в молельном зале и теперь сильно жалел об этом прискорбном факте. Теперь жизнь гнома зависела только от ног, он кувыркался, уворачивался и прятался за мебелью, уходя от быстрых рубящих ударов.

За время поединка Норик не произнес ни слова, Лорду-вампиру было не до глупого позерства и не до разговоров. Гном ускользал от его атак, а тем временем маг убегал все дальше и дальше, унося у него из-под носа добычу. В конце концов маркизу надоело гонять изворотливого гнома по углам, и, решив отложить расправу с малышом на потом, Норик поспешил в погоню.

Мысли не всегда посещают голову, в самые ответственные моменты жизни они минуют медлительного посредника – рассудок, пытающегося все взвесить да понять, и напрямую вселяются в руки и ноги. Зингершульцо почувствовал острую душевную необходимость запустить в спину убегавшего с поля боя врага чем-нибудь крепким и тяжелым. Веление гномьей души – закон для послушного тела, острый край табурета вонзился точно между лопаток вампира. Сам по себе бросок не мог принести большого вреда, но маркиз оступился, подвернул ногу, не удержал равновесия и упал в открытый камин. Языки пламени мгновенно перекинулись на богатые одежды, огонь жадно пожирал новую жертву, – куда более аппетитную и большую, чем уже порядком наскучившие ему поленья.

Маркиз кричал и катался по полу, пытаясь сбить пламя с горевших одежд. Вспыхнул ковер, загорелись разбросанные по полу книги. Зингершульцо не стал дожидаться, пока ненасытное пламя охватит всю комнату. Норик был обречен, друзья в безопасности, а значит, стоило подумать и о себе. «Бежать, бежать, пока есть возможность! Прочь из комнаты, из Храма, из столицы и этого проклятого королевства, страны индориан и плохих дорог!» – думал Пархавиэль, несясь со всех ног к выходу.