Дверь распахнулось, навязчиво скрипнув, и в комнату шагнул хрупкий большеглазый юноша с обожженным ледяным ветром лицом. Рауль знал его – Луи ре Тин, аюдант и приятель Эдмона, пишущий странные вирши о всяческих заоблачных высях и златокудрых девах. Кузен вечно защищал поэта от насмешек более приземленных товарищей. Странно, юный Луи меньше всего подходил к роли гонца.

– Заходи, дружок. – Что бы тот ни привез, он заслуживает благодарности. – Садись у огня и выпей.

– Сигнор…

– Пей, я сказал. Расскажешь потом.

Юноша сморгнул длинными ресницами и послушно осушил кружку вина, которое отчего-то на него не подействовало.

– Поставь на каминную полку. Ну, что случилось, я тебя слушаю.

– Сигнор. – Карие глаза смотрели печально и строго, так в шестнадцать лет не смотрят, если только… Если только не взглянуть в глаза чему-то запредельно страшному. – Сигнор… На нас напали люди Лумэнов. У самой Эльты… Они были в наших цветах, мы ничего не заподозрили до последнего. Монсигнор погиб. И сигнор Рауль тоже, – Луи говорил тихо, четко и бесстрастно, словно читал похоронную молитву, – сигнор Этьен был взят в плен и казнен сразу после битвы. Вместе с ним убили вашего батюшку и Эдмона Тагэре.

– Когда это было? – Неужели у него, Рауля Тарве дрожат руки? Да, действительно, значит, за спину их! И спокойно!

– Восемь дней назад…

– Что с ними сделали?

– Отрубили головы. И живым, и мертвым… Агнеса велела надеть на голову монсигнора корону из соломы и прибить над воротами Эльты вместе с головами Эдмона и сигнора Этьена.

– Ты видел это?

– Нет, сигнор…. Только казнь. Я не стал дожидаться. Они перекрывали дороги, а я должен был успеть…

– Ты правильно сделал, – ответил Рауль.

А ведь он знал! Знал все те дни, которые отважный мальчишка пробирался сквозь заносы…. И как ему только удалось проехать, да еще так быстро?! Что ж, Рауль Тарве, придется тебе теперь жить без Шарля Тагэре. Герцога больше нет. Нет и твоих отца, деда, дяди Рауля, в честь которого тебя назвали, и еще многих и многих… Больше никто не будет шутить, что не знает, который из сыновей Шарля лучше, Филипп или Эдмон, и что Ифрану следует завоевать хотя бы потому, что оба должны стать королями… Жоффруа и Сандер мальчишки, так что у Арции остался лишь Филипп. И он, Рауль Тарве, вернее Рауль ре Фло, граф и владетельный сигнор, потерявший в один миг и отца, и деда, и обожаемого старшего друга.

– Ты правильно сделал, – повторил граф ре Фло, – а теперь иди и отдохни. Я хочу остаться один.

Юноша вновь взглянул на него познавшими Вечность глазами и вышел. Ре Фло схватил пергаменты, которые только что просматривал, и зашвырнул в камин. Надо что-то делать! Их не вернешь, но Агнеса свое получит. Агнеса и ее ублюдок! Филипп будет править Арцией назло всем! Он, Рауль, сделает парня королем, или его собственную голову прибьют рядом с головой Шарло. Нет! Никаких «или»! Он победит и вот тогда оплачет погибших, а сейчас за дело!