– Но я умоляю вас, сделайте это, так будет лучше для всех.

– Хорошо. Но и не мечтайте о том, что я хоть на секунду перестану думать о вас.

– О, Господи! – воскликнула Николь, и в ее голове мелькнула шальная мысль о том, что если бы она надумала собирать «коллекцию» в этом столетии, то принц был бы наверняка первым в ее списке.

Появление Джоселина, который вернулся после обхода своего небольшого отряда, избавило ее от необходимости продолжать разговор. Увидев принца Руперта, он поклонился, сделав замысловатый реверанс, на который принц ответил едва заметным кивком головы. Заговорил он с ним, однако, вполне любезно.

– Я рассчитываю объединиться с маркизом Ньюкаслом завтра на рассвете, однако до этого времени мне хотелось бы отдохнуть. Буду вам очень признателен, Аттвуд, если вы с вашей женой разделите со мной обед.

– С удовольствием, – ответил Джоселин, но его лицо стало вдруг озабоченным. – Вы расскажете нам за обедом о своих планах?

– Мой план, – ответил принц, поворачиваясь, чтобы уйти, – побольнее укусить ненавистного противника.

– Конечно, конечно, – поспешно произнес Джоселин, глядя вслед удаляющемуся Руперту. – Он явно чем-то расстроен. Я бы даже сказал, что он нервничает, если об этом человеке вообще можно такое сказать.

– Ты говоришь о нем так, как будто он бездушная машина, – произнесла Николь, дотрагиваясь рукой до запястья мужа.

– Но это так и есть. Он отличная машина, способная безошибочно вести бой, и ему совершенно чужды жалость, нежность и другие чувства.

– Какая ерунда. Он же любит своих собак.

– И еще тебя, чему я совсем не удивлен, – ответил Джоселин, играя ее длинными локонами. – Я всегда считал, что его соперничество с кузеном из-за тебя вовсе не было простой забавой.

Николь повернула к нему совершенно бесстрастное лицо; в тот момент она возблагодарила Бога за то, что была актрисой.

– Совершенно не понимаю, почему ты так думаешь. – С этими словами она зашла в палатку, чтобы переодеться.

Все военачальники в лагере были заранее предупреждены об обеде с принцем. Он состоялся в тот же день, первого июля, поздно вечером. Стол стоял прямо на улице перед палаткой Руперта, и за ним располагались все преданные ему и королю люди. Тут были лорды Байрон, Малинекс и Аттвуд, сэр Сэмюэл Тьюк, сэр Френсис Макуорс, сэр Уильям Блэкистон, сэр Чарльз Лукас, братья Артур и Маркус Тревор, а также полковники Дейкр, Карнаби и Лэнгдейл. Николь была единственной женщиной за столом и, сидя справа от принца, чувствовала себя ужасно неловко, потому что ей приходилось, находясь от него так близко, постоянно держать дистанцию.