Логичность и правильность этого заявления так напугали Николь, что после этого она не притрагивалась ни к конфетам, ни к фруктам. С тех пор, может, потому, что она стала так внимательна, а может, просто это было совпадением, но больше инцидентов не было. Замечание Эммет насчет Карадока, правда, слегка беспокоило Николь, и она никак не могла решить, доверять ему или нет.

Несмотря на то, что Карадок постоянно следил за женой Джоселина, и казалось, следует за ней повсюду, Николь прекрасно видела, что его «роман» с Сабиной продолжается. Теперь они «спаривались», как выразилась Эммет, везде: во всех укромных уголках дома и сада, которые вовсе не были такими уж «укромными». Николь казалось, что их обнаженные тела и животные стоны преследуют ее повсюду. В конце концов однажды, когда она очень устала, когда ребенок особенно активно шевелился у нее в животе, и она ужасно тосковала по Джоселину и обдумывала, что можно предпринять в этом дурацком положении, Николь не выдержала и взорвалась.

Это произошло в один из ненастных дождливых вечеров. Николь сидела на галерее и, пытаясь вышивать, находила, что это получается у нее совсем неплохо. Она находилась в самом конце галереи, потому что там было большое окно, а ей было необходимо много света. Из-за этого она не сразу заметила фигуру, появившуюся в другом конце и остановившуюся под одной из арок, примерно в ста сорока шагах от нее. Что-то заставило Николь поднять голову и вглядеться в дальний конец огромного помещения.

Сабину было очень легко узнать по водопаду необыкновенно рыжих волос, оттеняющих бледный цвет кожи. Сегодня на ней было гиацинтово-синее платье, этот цвет подходил ей идеально. Девушка стояла, не говоря ни слова и не двигаясь, и Николь невольно подумала, до чего же красивая у нее падчерица, но тут же напомнила себе, что гадюка – тоже очень красивая змея.

Сабина повернулась, собираясь уйти, но Николь окликнула ее:

– Пожалуйста, не уходи, я хочу поговорить с тобой.

Всего только секунду девушка колебалась, выбирая между своей ненавистью и соблюдением правил приличия. В конце концов, она медленно двинулась по галерее к тому месту, где сидела мачеха. Она шла бесшумно, был слышен лишь шелест платья, все ее движения были грациозны, осторожны и хорошо отработаны, она походила на дикую кошку, готовую исчезнуть при малейшей опасности. Оказавшись шагах в двух от мачехи, Сабина замерла, а потом сделала легкий учтивый поклон, ее глаза при этом ни на секунду не отрывались от лица Николь.

– Да? – произнесла она.

Николь вдруг сообразила, что впервые она и Сабина оказались наедине, и у них есть возможность поговорить без свидетелей, и она улыбнулась девушке такой милой улыбкой, какую только ей удалось изобразить.