На кладбище царила тишина и было безлюдно, лишь возле ворот сидел сторож и играл сам с собой в шахматы, да у большого красочного плаката озабоченно шушукались две старушки в платочках. Надпись на плакате гласила: «Дорогие члены кооператива „Прибрежный“! Нам выделен новый участок в Восточном секторе центрального кладбища. Все члены кооператива должны приложить максимум усилий для его скорейшего освоения!»

Сати и Никита узнали у сторожа, где находится сектор «Б», и побрели по дорожкам, уходя от центрального входа все дальше и дальше.

– Второй поворот направо, потом прямо, а потом снова направо, – деловито говорил сисадмин, расстегивая кофр фотоаппарата. – И зачем ехать надо было? В фотоархиве снимков кладбища – завались…

– Снимков завались, а сектора «Б» нету, – не согласилась Сати. – А заказчик-то – спецкомбинат, для него кладбище – дом родной. Сразу поймут, если мы другую фотографию подсунем.

– Сектор-шмектор… Ну и где он? Мы не там свернули, пошли назад.

– А сторожа ты слушал? Он говорил, что сворачивать нужно… где? Я что-то забыла…

– Записывать надо, вот и забывать не будешь.

– Сейчас вспомню. Так…

После бесцельных блужданий по пустым аллеям Сати остановилась: пришлось признать, что, несмотря на подробное объяснение сторожа, они умудрились сбиться с пути.

– Дальше куда? – недовольно спросила она. – Не кладбище, а лабиринт какой-то! Надо карту на входе выдавать.

– Карту-шмарту… Такому горе-путешественнику, как ты, никакая карта не поможет, – снисходительно произнес сисадмин. – Пойдем куда глаза глядят.

И они принялись бесцельно бродить по дорожкам в надежде, что нужный сектор отыщется сам собой.

Минут черед двадцать Сати снова остановилась.

– Да мы тут уже были, – недовольно сказала она, покосившись на громадный памятник из дорогого белого мрамора. Памятник изображал сидящего в позолоченном кресле мужчину в натуральную величину. – Вот этого мужика я запомнила. – Сати внимательно осмотрела статую. – Мы мимо него раз пять прошли.

Никита почесал в затылке.

– Да… я тоже припоминаю, – нехотя признал он. – Кто это?

Сати подошла поближе и принялась разбирать надпись на постаменте.

– «Цыганский барон…» А разве они существуют? Я думала, только в оперетте… ну знаешь, «я – цыганский барон, я в цыганку влюблен»…

– Как видишь, – сказал Никита. – Существовали, во всяком случае, совсем недавно.

Сати окинула памятник критическим взглядом: цыганская диаспора любила устраивать похороны с большим размахом и роскошью, а представления о роскоши у нее были довольно экзотические.