– Спокойно? Что-то ты темнишь, раб лампы, – проговорил Никита.

– Нет, вовсе нет. Просто я… тут кое-кто… Ну словом, так получилось… – Невидимка надолго умолк.

Сати отыскала в столе салфетку и вытерла перепачканные руки.

– Слушай, раб ла… Джулис, – начала она вкрадчивым голосом. – Насчет сквера я подумаю. А пока хочу спросить тебя кое о чем.

Невидимка молчал.

– Ну что притих? Джулис! Я сегодня кое-что во сне видела… так, обрывки. Тильвус, видно, задремал минут на пять – и вот. Я у него спрошу, конечно, что это было, но он же опять темнить начнет. Так, может, ты мне растолкуешь, что к чему.

Послышалось сопение.

– И не подумаю, – отрезал невидимка. – Твоя болтливость мне уже вышла боком однажды. Мой друг Тильвус разгневался на меня.

– Не разгневался, честное слово, не разгневался! Ну пообещал лишить тебя языка, так это же ерунда! Он мне слово дал, что расколдует тебя сразу же, как только заклятие сновидения распутает. Думаешь, легко его уломать было? Господин великий маг упрям, как… как… очень упрям, в общем. Но он пообещал, что пальцем тебя не тронет! Между прочим, я каждый день ему об этом обещании напоминаю, потому что волнуюсь за тебя. А ведь могу и не напоминать, правда?

Невидимка засопел еще громче.

– Гнусный шантаж… чего от тебя еще ждать? Ладно уж, что видела? – угрюмо спросил он.

Сати на мгновение задумалась.

– Наверное, это происходило за Завесой сновидений? – неуверенно проговорила она. – Или как вы там это место называете? Дул очень сильный и очень горячий ветер, просто обжигающий…

– Аркабская магия, – опасливо проговорил Джулис. – Этот ветер несет зачарованный сон.

– Кажется, какая-то битва, шум, грохот, все перед глазами вертится. Потом слышу, кричит кто-то: «Быстрее, Тильвус, мы больше не можем их сдерживать»!

– А дальше? – с интересом спросил сисадмин, жуя пирожок. – Что он сделал-то?

– А потом я зажмурилась, потому что песок в глаза летел, – недовольно сообщила Сати. – Слышала только, что снова кто-то закричал: «Завеса рвется!» И грохот. Джулис, что это значит?

Невидимка не отвечал, в молчании его чувствовалось напряжение. Сати выжидательно смотрела на пустое кресло, в котором устроился невидимка.

– А потом он сказал…

Она умолкла припоминая. В ушах все еще звучал голос Тильвуса, полный отчаяния: «Вы все останетесь здесь!», а кто-то, кого ей не удалось разглядеть, произнес: «Значит, так тому и быть».