Тильвус отодвинул тарелку с «ростбифом».

– Заклинание я уже снял. Можете лямзить.

– Ну спасибо, – кисло проговорила Сати. – И что бы мы без вашей помощи делали – ума не приложу…

– Дед, а колдунья туда не заявится? За монетой-то?

– Брось, кто ее без пригласительного туда пустит? – сказала Сати и вдруг задумалась.

– Ты вот что, Никита, – внезапно сказала она. – Ты на этом самом фуршете веди себя, пожалуйста, прилично, понял?

Сисадмин обиделся:

– Когда это я вел себя неприлично?

– Да всякий раз, когда вы вместе с Костей по сто грамм принимаете в честь открытия какой-нибудь выставки в художественном музее! Ты, как накушаешься, так начинаешь от лица всего русского народа извиняться перед «эксом» за Ивана Сусанина!

– За Ивана Сусанина? – озадаченно переспросил Никита.

– Ну да. Он во время войны завел куда-то войско польское… в какое-то болото или в дебри… да там и бросил. И вот за этот факт ты перед ним и извиняешься постоянно. Но я хочу сказать, что он не обижается… Костя хоть и поляк, но Сусанина простил давным-давно.

«Экс» поджидал Сати возле роскошных клумб с махровыми гладиолусами, которые холил и лелеял весь коллектив Призма-банка.

– Ты Никите приглашение достал? – первым делом спросила она.

– Приглашение не достал, – сказал Костя, обмениваясь с сисадмином рукопожатием. – Но пройти ему разрешат. Я сказал, что юбилей банка нужно сфотографировать – для музея и городского архива. Вроде как историческое событие, которое должно остаться в памяти потомков. Директор согласен.

Сати обрадовалась:

– Молодец ты, Костя! Директор согласен, говоришь? Еще бы не согласен… каждому хочется в памяти потомков-то остаться!

Возле крыльца по-прежнему колыхались связки воздушных шаров и звучала музыка. Охрана, облаченная в черные костюмы, старательно изображала радушное гостеприимство и распахивала перед гостями двери.

Охранник, тот самый, что часом раньше прогнал от банка Сати, Никиту и Тильвуса, заметив новых гостей, насторожился, подошел поближе, но увидел приглашение и исчез. Сати с Костей беспрепятственно проследовали в просторный вестибюль. При виде сисадмина, явившегося на торжество в футболке и джинсах, охранники переглянулись, но останавливать его не решились.

На первом этаже банка было многолюдно и шумно.