На башне обитали три горгульи. Им вообще нравились семафоры – горгульи любили высоту больше всего на свете, – и они органично вписывались в их сеть. Разумное, наблюдательное существо, которое в состоянии записать сообщение, было находкой для любой башни. Горгульи даже не требовали платы, и им никогда не становилось скучно. Как что-то может наскучить существу, которое готово сидеть, уставившись в одну точку, долгие годы?

На городских клик-башнях зажигались огни. На ночь их башни не закрывались в университете, во дворце, в гильдиях и в резиденциях важных богачей (и главных параноиков), но основная башня на холме Тумп сверкала как страшдественская елка. Она подмигивала узорами желтых клеточек. Беззвучные на таком расстоянии, искрящиеся сигналами, которые прорезали сумеречный туман, рисующие в ночи свои созвездия, башни были волшебнее волшебства, завораживали сильнее ворожбы.

Мокриц не мог отвести глаз.

Ведь магия – это то, что случается по щелчку пальцев. Где же в этом волшебство? Магия – это бормотание слов и странные рисунки в старинных книгах, в неправильных руках она представляет огромную опасность, и несравнимо большую – в правильных. Вселенная переполнена ею. Она зажигает звезды и позволяет ногам не отрываться от земли.

Но то, что он видел перед собой… это было волшебно. Обычные люди вообразили все это – и сделали возможным. Они построили башни на болотах и обледеневших горных хребтах. Они чертыхались – и даже хуже – они использовали логарифмы. Они переходили вброд реки и упражнялись в тригонометрии. Они не умели мечтать так, как мечтают другие, но они вообразили иной мир и изогнули вокруг него реальность. И из их пота, проклятий и математики родился этот… организм, передающий слова по всему миру с легкостью лунного света.

Она сказала молиться. В каком-то смысле боги были ему обязаны. А что? Они получали щедрые подношения и отличную небесную репутацию за то, к чему на самом деле не были причастны.

Госпожа Ласска сказала встать на колени. Она не шутила.

Мокриц опустился на колени, сложил руки и произнес:

– Обращаю эту молитву к любому богу, который…

В пугающей тишине зажглись огни клик-башни через дорогу. Большие квадраты один за одним просыпались ото сна. На мгновение Мокриц увидел на фоне одной заслонки силуэт фонарщика.

Он скрылся во тьму, и башня начала щелкать. Она была так близко, что осветила и крышу Почтамта.

На краю крыши стояли три темные фигуры и наблюдали за Мокрицем. Их тени плясали в такт переменчивому узору огней, дважды в секунду. В этом свете стало видно, что фигуры были человеческими – во всяком случае, человекоподобными. И они приближались к нему.