У дверей в горницу стояли два стражника при полном параде, так и казалось, что сейчас с той стороны ударят тростью в пол, гнусаво объявив:

– Гроссмейстерши Ведьминого Круга Лана и Мариша Лапотковы с сопровождающим их инквизитором.

Он так с улыбочкой и вошел в двери.

Я очнулась только на улице. Рядом, с обморочным видом, стояла Ланка, переводя дух. Она с самого начала боялась, что ей всыпят за самозванство, и теперь с недоумением тискала в руках документ, утверждающий, что она и есть та самая Дорофея Костричная, коей было угодно скрываться на территории Северска под именем Ланки Лапотковой.

– Мы что ж теперь, не сестры? – поинтересовалась я, пытаясь сообразить, каким образом Илиодору и Мытному удалось провернуть этот фокус. Нет ли здесь заговора против Ведьминого Круга? Больно уж у Луговской и ее подружки, когда они выписывали паспорт, азартно блестели глаза, примерно так же, как у нашей бабули, когда она подсчитывает денежки после наших летних путешествий по Северску. – Ланка, это заговор.

– Дурочка, я ж теперь княжна! – с визгом бросилась мне на шею сестрица и, не зная, как излить свои чувства, стала тискать и целовать.

– Опомнись! Какая княжна? С татуировкой на заднице?

У Ланки сделалось горестное личико, а я встряхнула ее как следует:

– Тебя во что-то втягивают, бестолочь!

– Да, втягивают, – она начала наглаживать меня по руке, – но ты не волнуйся, я немножко втянусь, а если что не так, то сразу домой!

Я застонала, поняв, что сестру уже понесло, хотела зайти с другой стороны, выспросив, на каком же болоте ее владения находятся, но тут вмешался Мытный, появившийся в сопровождении двух плечистых стражников. Он приобнял Ланку, сразу сомлевшую и привалившуюся к его плечу:

– Сударыни Лапотковы, нам пора. Анна Васильевна уже жаждет увидеть одно из чудес Конклава.

– Лучше скажите, во что вы мою сестру втягиваете? – вспылила я, решив, что с места не сойду, пока не услышу правду. Мытный – это не Илиодор, из того скользкого змея честных слов и клещами не вытянешь – проскользнет меж пальцев. А с боярином-то мы на равных, кто кого переупрямит, тот и победит.

Только глянув мне в глаза, Адриан Якимович понял, что юлить бесполезно, сразу со вздохом признавшись:

– Анна Васильевна – женщина своенравная и, несмотря на расчетливый ум, часто подвержена настроению, так что вам радоваться надо, что ей показалось забавным объявить одну из ведьм Костричною, – он замер на миг, словно человек, собравшийся кинуться в воду, – и связать узами брака с Северском.

Ланка дрогнула в его объятиях, а я одарила ее презрительным взглядом: