А я замечала: дальше, за спинками испоганенных кресел, был устроен ярус стоячих мест для не особо важных персон, а оттуда лучеобразно расходились коридоры, выводящие на первый этаж дворца. Как раз в начале такого коридора спиной ко мне стоял Марат и наблюдал за происходящим на арене.
А я замечала: дальше, за спинками испоганенных кресел, был устроен ярус стоячих мест для не особо важных персон, а оттуда лучеобразно расходились коридоры, выводящие на первый этаж дворца. Как раз в начале такого коридора спиной ко мне стоял Марат и наблюдал за происходящим на арене.
– Если ты переводчик, почему ты здесь? – спросила я. – Почему ты не переводишь королю, Накамуре и остальным уродам?
– Если ты переводчик, почему ты здесь? – спросила я. – Почему ты не переводишь королю, Накамуре и остальным уродам?
– Они уже все друг другу сказали, – ответил Марат. – А здесь я стою, потому что хотел потихоньку отсюда сбежать. Через этот коридор. Но потом очень не вовремя явилась ты со своим пистолетом.
– Они уже все друг другу сказали, – ответил Марат. – А здесь я стою, потому что хотел потихоньку отсюда сбежать. Через этот коридор. Но потом очень не вовремя явилась ты со своим пистолетом.
– Я всегда не вовремя, – сказала я. – Пора бы уж привьи<-нуть.
– Я всегда не вовремя, – сказала я. – Пора бы уж привьи<-нуть.
В этот момент рубедриане заорали, Марат подался вперед, я за ним…
В этот момент рубедриане заорали, Марат подался вперед, я за ним…
– Началось, – сказал Марат.
– Началось, – сказал Марат.
С тем же успехом он мог бы сказать:
С тем же успехом он мог бы сказать:
– Закончилось.
– Закончилось.
Все и на самом деле произошло очень быстро.
Все и на самом деле произошло очень быстро.
Когда Накамура выхватил меч и торжественно поднял его над головой, рубедриане завопили так, что у Насти заболело в ушах.