Рубедрианское «хррр» раздавалось все реже и реже, зомби как будто вбивали его в землю своими инструментами. Мои ноги все чаще наступали на мертвые тела, и я не вздрагивала и не отводила взгляд. Я все бежала, все петляла, не могла остановиться, хотя уже не видела и слышала за собой преследователей. Я остановилась, когда увидела его. Впрочем, я не уверена, что действительно это видела, скорее всего, это был плод очень больного воображения…

Так или иначе – посреди этого хаоса, посреди разрушений и убийств, мимо долбящих землю зомби и умирающих рубедриан, мимо меня и всех остальных шел Иннокентий. На руках у него спала Елизавета, и Иннокентий держал ее так бережно, как держат ребенка или любимую девушку. Не знаю, куда он шел, помню лишь выражение его лица – он смотрел поверх всего происходящего вокруг. Он смотрел мимо нас, он смотрел куда-то совсем в другую сторону.

Если это была галлюцинация, то это была потрясающая галлюцинация. Если же это было на самом деле – что ж, как говорится, они нашли друг друга. В смысле, он нашел сам себя. Не знаю, как уж там Иннокентий разобрался с воссоединением, но выглядел он довольно уверенно. Я была готова за него порадоваться, но тут кто-то ухватил меня за плечо, я обернулась и поняла, что еще не все рубедриане вымерли от отравленной крови зомби. Некоторые сохранили здоровье и силы, достаточные, чтобы вырвать мне сердце.