– Он не виноват. – Милика лукаво улыбнулась. – Ни одно снадобье не подействует, если его вылить.
– Он не виноват. – Милика лукаво улыбнулась. – Ни одно снадобье не подействует, если его вылить.
– Так ты, – он задохнулся, – ты меня обманула! Господи, как ты могла…
– Так ты, – он задохнулся, – ты меня обманула! Господи, как ты могла…
– Людвиг! – Почему он побледнел? – Я рожу тебе сына, у тебя будет наследник, и твоя мать нас простит.
– Людвиг! – Почему он побледнел? – Я рожу тебе сына, у тебя будет наследник, и твоя мать нас простит.
– Так ты это сделала из-за нее? Что она тебе сказала?!
– Так ты это сделала из-за нее? Что она тебе сказала?!
– Ничего. – Она прижалась к нему. – Ее величество со мной не разговаривает. Людвиг, ты не понимаешь… Ты уехал, тебя не было, но ты остался со мной, во мне…
– Ничего. – Она прижалась к нему. – Ее величество со мной не разговаривает. Людвиг, ты не понимаешь… Ты уехал, тебя не было, но ты остался со мной, во мне…
Он молча смотрел на нее, и ей вдруг стало страшно, как тогда, в лунном саду.
Он молча смотрел на нее, и ей вдруг стало страшно, как тогда, в лунном саду.
– Ты сердишься? Прости, пожалуйста! Прости меня, но я так хотела сына… Я это сделала из-за тебя, как… Как и все.
– Ты сердишься? Прости, пожалуйста! Прости меня, но я так хотела сына… Я это сделала из-за тебя, как… Как и все.
– Маленькая, что ты? Конечно же, я счастлив. Просто все так неожиданно. Ты же больна…
– Маленькая, что ты? Конечно же, я счастлив. Просто все так неожиданно. Ты же больна…
– Я здорова. Ты больше не сердишься?
– Я здорова. Ты больше не сердишься?
– Я? На тебя? Какая же ты глупышка! Когда он родится?
– Я? На тебя? Какая же ты глупышка! Когда он родится?