Как искусно построено предложение. Все, от начала до конца, сущее надувательство какого-то умника. Не иначе как автор наперед знал, каким образом будет излагать свою историю, и слова у него были давно наготове. Но согласитесь, они звучат более весомо и достоверно из уст человека, который будто бы не вполне доверяет своему сочинительскому дару? Внезапно Рэйчел почувствовала отвращение к дневнику и устыдилась собственной доверчивости. Хватит с нее всяких изощренных подробностей, которыми изобиловал этот далекий от правды труд, она сыта ими по горло. И ее захватила эта история? Можно подумать, что все эти подробности чужой жизни могли дать ей ключ к пониманию ее собственной.

Так или иначе, ничего существенного этот дневник ей не принес. Да, все эти готические штучки вроде детей-призраков и вырытых из земли ампутированных конечностей приятно щекотали нервы, но в описаниях событий, происшедших в доме, автор зашел слишком далеко. Она перестала верить дневнику. Все это могло бы сойти за реальную историю, однако оказалось выдумкой. Излишества делали эту историю абсурдной.

Раздосадованная тем, что позволила увлечь себя подобной чепухой, Рэйчел легла спать, но уснуть не смогла и, пролежав около полутора часов, решила принять снотворное. Впрочем, таблетка тоже не помогла. Какая-то часть ее существа отказывалась отдыхать, и тело отчаянно боролось со всякой попыткой его к тому принудить. Когда же наконец ей удалось ненадолго забыться сном, волновавшие ее образы и видения с такой силой захлестнули ее, что она проснулась вся в холодном поту. Ее охватил дикий страх, и она долго не могла с ним справиться. Рэйчел встала, зажгла лампу и стала уговаривать себя успокоиться.

Она спустилась на кухню, приготовила себе чашку чая с бергамотом и вернулась к чтению дневника. Какой смысл сопротивляться, решила она, сев рядом с лампой и обратив взор на очередную страницу. Правда это или нет, но повествование захватило ее, и она не перестанет о нем думать, пока не закончит чтение.

2

2

Тем временем в другой части города Кадм Гири лежал в постели и думал о своей возлюбленной Луизе и тех незабываемых днях, что провел вместе с ней в праздности. Подчас эти воспоминания казались ему такими далекими, будто все это было в иной жизни, а порой, как, например, сегодня, у него возникало ощущение, что все это было вчера. Она была такой красивой! Да, Луиза была достойна его любви. Конечно, этой женщины не так легко было добиться, но это прерогатива красоты; все, что он мог, — это просто быть с ней рядом и надеяться, что она заметит его искренние чувства.