Возврата к прежней жизни не было. Флей понял это в тот момент, когда лорд Сепулкрейв втаскивал тело Свелтера внутрь башни, то и дело кидая на него плотоядные взгляды. Как ни странно, старик быстро примирился с крахом прежнего уклада жизни – возможно потому, что еще за несколько дней до схватки с шеф-поваром он знал, что больше не будет жить в Горменгасте. Госпожа Гертруда, сама того не подозревая, помогла Флею примириться со статусом изгоя. Прежняя жизнь улетучилась из души старика, словно дым. Но известно, что пустоты в природе не бывает. Бывший камердинер изредка с любопытством посматривал по сторонам – его уже начинали интересовать отдельные детали его нового бытия. Самому себе Флей даже мог похвастаться некоторыми успехами. Например, он отыскал на склоне горы Горменгаст две довольно просторных и сухих пещеры, в которых вполне можно было жить. Понимая, что лучше иметь хоть какое-то убежище на всякий случай, Флей очистил пещеры от сора, ножом срезал свисавшие с потолков корни растений и натаскал охапки сухого камыша. Нужно было спешить с приготовлениями, пока стояла хорошая погода. В пещерах же Флей сложил очаги и прокопал дымоходы, которые в случае холодов должны были закрываться специальными заслонками. Первая пещера лежала на южном отроге горы и выходила на широкую равнину, о которой старик не знал ровным счетом ничего. Вторая пещера располагалась на северном склоне, она была меньше первой, но куда удобнее и неприметнее. Именно здесь Флей решил жить постоянно, держа вторую пещеру на всякий случай. Вообще старику было чем похвастаться: каждый день он узнавал все больше и больше нового. Иногда он даже удивлялся, как, прожив столько лет в замке, не интересовался столь простыми, но жизненно необходимыми вещами. Буквально за неделю он научился мастерски ловить кроликов, ставить сплетенные из распущенной веревки силки на птиц. Пока стояло лето, Флей решил жить в выстроенной на одной из полянок хижине. Неподалеку протекала неширокая, но быстрая речка. Кое-где было довольно глубоко, над водой росли кусты ольхи – именно в таких местах Флей любил рыбачить. Рыбаков в Дремучем лесу, по всей видимости, было немного, поскольку рыба хорошо клевала практически при любой погоде. Конечно, под рукой не было разных приправ и даже обычной соли, но старик наловчился использовать разные травы и ягоды, которые оказались нисколько не хуже употреблявшихся в замке.

Особенно полюбились Флею долгие вечера. Было приятно лежать на подстилке из сухого камыша и смотреть на жарко пылающий в очаге огонь. Было приятно чувствовать себя независимым и знать, что можно не бояться наступить случайно на какую-нибудь кошку и тем самым навлечь на себя господский гнев, можно было не опасаться разных там шеф-поваров. Теперь он – часть природы… Снаружи доносились крики птиц, на речке квакали лягушки. И все это, думал Флей, принадлежит теперь ему. Он честно завоевал себе место под солнцем, он выстроил своими руками хижину, облагородил пещеры, в которых можно будет зимовать. Вытесывая ножом из куска дерева ложку, бывший камердинер вспомнил свою прошлую жизнь, к которой, как он знал, нет возврата. Несомненно, прошлое интересовало его, но Флею почему-то не хотелось жить прежней жизнью. Странной была только тоска по Фуксии – раньше Флей частенько ворчал на непоседу, но теперь ему очень не хватало безудержного любопытства и жизнерадостности девочки.