– Может, ее дома нет? – засомневался Рагнар. – Бродит где-нибудь…

– Какая дура станет бродить по степи зимой с грудным младенцем? – возразил Орвуд. – Да еще и на ночь глядя! Дома она, просто испугалась и выходить не хочет.

– Давайте я с ней буду говорить, – предложила диса. – Женский голос ее успокоит.

Сильфида противно хихикнула:

– Не обольщайся. Твой голос никого не может успокоить!

– Сама дура! – отмахнулась Меридит. И закричала: – Эй, почтенная! Мы тебе зла не желаем, всеми богами клянусь! Мы из-за твоего ребенка пришли! Выйди, не то беда будет!

Громкий, резкий и вправду не особенно приятный голос дисы разбудил младенцев, все трое дружно и сердито запищали. Но если плач Маркса и Энгельса походил на кошачьи вопли, то крик подменыша больше напоминал кваканье толстой жабы – такой ни с кем не спутаешь!

И дрогнуло материнское сердце! Любовь пересилила страх. Колыхнулся занавес на входе, и из норы бочком выбралась она.

Ведьма – понял Хельги. Сильная, практикующая ведьма! Но к какому народу она принадлежит, демон не знал. Во всяком случае, в современной степи такие не водились.

На отпрыска своего женщина походила фигурой – тот же лягушачий живот, худые руки и ноги, пальцы без ногтей, – но не лицом. Ничего общего с поросячьим рыльцем оно не имело, скорее, напоминало сову: плоское, с круглыми, немигающими глазищами и крючковатым носом, нависшим над безгубым ртом, таким маленьким, что казалось, его нет вовсе. Не красавица, прямо скажем! Хотя сама ведьма, видимо, не считала свою внешность безнадежной. Одежда и прическа ее были не лишены женского кокетства. В длинные, по ведьминскому обычаю распущенные волосы был воткнут наподобие короны красивый костяной гребень. А исполнявшую роль платья длинную серую хламиду, такую застиранную и залатанную, что невольно думалось: уж не от бабушки ли в наследство она ей досталась? – по подолу и обшлагам украшала неумелая, но яркая вышивка.

– Что вам надо, чужеземцы? – спросила ведьма враждебно. Голос у нее был скучный и бесцветный, словно шелест сухой травы.

– Ты подменила ребенка? – уточнила Меридит, чтобы как-то завязать разговор.

– Нет. Не я.

Но тут, словно в ответ на ее слова, из пещеры донесся истошный вопль голодного Ильича. Отпираться было бесполезно. Ведьма загородила собой вход:

– Не отдам.

– Придется! – развела руками сильфида.

– Нет.

Весь облик ведьмы выражал суровую непреклонность. «Режьте, жгите, пытайте – но будет по-моему!» – читалось в ее глазах.

Хельги шагнул ей навстречу, серые нити судорожно дернулись при его приближении, ведьма отпрянула и сжалась, будто ее ударили.