Он криво улыбнулся, по давней привычке не размыкая губ.
– Быть может, мне не хватает любви, Гилеана…
–
Взвизг на пределе человеческого восприятия ударной волной хлестнул по барабанным перепонкам. Белый сгусток энергии на мгновение вырос до крон деревьев и тут же ухнул вниз, съеживаясь в нестерпимо-сияющую точку белого света. Л'эрта отшвырнуло назад и с размаху ударило затылком о старый дуб. На миг перехватило дыхание.
И вдруг и туман, и огонек света – все исчезло, словно сгинул наведенный морок. По-прежнему шелестел листвой молодой лес, по-прежнему веселыми бликами играло сквозь весеннюю зелень солнце.
Л'эрт закашлялся, сплевывая кровь. В горле першило, дышать было тяжело.
Артефакт Химеры предполагал самоуничтожение в случае нарушения заклинания. Уход Гилеаны против воли мага спровоцировал этот процесс.
Кожа на ладонях вампира начала разрываться, словно взрезанная лапой хищного зверя. Из порезов сочилась кровь и какая-то многоцветная, переливчатая муть. Муть собралась в шарообразную структуру, напоминая огромный мыльный пузырь, неведомо как попавший в глушь леса. Какое-то время пузырь завис неподвижно, только по его поверхности проплывали радужные блики, то соединяясь в непонятные фигуры, то распадаясь вновь.
Л'эрг, как загипнотизированный, смотрел в это меняющееся многоцветие и не мог найти сил отвернуться. Он помнил, что даже плановая деактивация всех частей артефакта единовременно грозила смертью носителю. Вероятно, при спонтанной деактивации выжить было невозможно в принципе.
Все тело его словно крошилось на куски. Артефакт стремился выйти наружу как можно быстрее, стремительно продираясь сквозь податливые ткани, разрывая вены и артерии, ломая кости. Вампир заорал, взрывая землю непослушными пальцами. Боль была страшной. Архивы Красной Лиги были правы. Человек не смог бы пережить такую боль и такие повреждения. Вампир впервые засомневался, что он сможет. Сердце застучало неровно, с перебоями. Мысли путались. Тело выгнулось в судороге, словно пытаясь вывернуться наизнанку.