Морлох снова увидел ярость в глазах сына и заговорил с еще большим воодушевлением.

— Да, шлюха она и есть! Неужели ты на самом деле вообразил, что она не знала, кто я? Она охотно, нет, пылко раскинула ноги перед тем, кто обладает истинной мощью и властью. Она такая же сука, как все остальные. Как все женщины, даже твоя обожаемая мать! Бессердечные, себялюбивые, лживые.

— Неправда! — зарычал Эйдан. Его хватка на горле Морлоха вновь усилилась. Он безжалостно выдавливал воздух из этого противного, гадкого тела, только чтобы заставить его замолчать. — Это ты обманщик. Тебе больше ничего не осталось. В растленном прогнившем куске мяса, который ты зовешь своим сердцем, не осталось ни капли человеческой крови, ни единой искры доброты!

Чародей издевательски ухмыльнулся, прошептал магические слова — и какая-то сила оторвала Брианну от Эйдана. Она покатилась по полу и с размаху ударилась в стену. Удар был такой сильный, что у нее перехватило дыхание. Свет померк, все стало серым, а затем перед глазами вспыхнули огненные круги.

Отчаянно тряхнув головой, Брианна прогнала головокружение, грозившее поглотить ее. Она увидела, как обезумевший от ярости Эйдан колотит отца головой о каменный пол. Она увидела, как Морлох покраснел, затем побагровел. Глаза его вылезли из орбит, потом закатились, он запрокинул голову, но Эйдан не выпускал его, сжимал и выворачивал ему шею, пока чародей совсем не обмяк.

— Эйдан! Нет! — Собрав последние силы, Брианна поднялась на ноги и, шатаясь, снова побежала к противникам.

Даже издали ее отчаянный крик пронзил кипящую ярость, отуманившую Эйдана. Будто проснувшись, с трудом приходя в себя, он медленно обернулся к Брианне. На лице его было написано недоумение. Он смотрел в полные слез голубые глаза жены.

— Нет, — прошептала Брианна. — Не дай ему сделать это, Эйдан. Не отдавай ему свою душу. Этого он только и ждет. И тогда все кончится. — Пальцы ее переплелись с его пальцами. Она бережно отвела его руки от шеи Морлоха. Чародей лежал на полу без чувств, но живой.

Брианна облегченно вздохнула. Поднявшись, она потянула за собой Эйдана. Он побледнел, зашатался и, если б она не поддержала его, упал бы. Голова его склонилась к ней на плечо.

— Святые угодники! — простонал он. — Почему ты меня остановила, девочка? Еще миг, и я убил бы его. Все было бы кончено.

— Нет, — бормотала она, гладя его по голове, чтобы успокоить. — Все было бы кончено, но с тобой. Он завладел бы твоей душой, любовь моя. Он может украсть ее у тебя, только когда ты теряешь власть над собой в безудержном гневе. Даже смерть Морлоха того не стоит, — горько продолжала она, — да и не убил бы ты его. Как только он завладел бы твоей душой, он… он бы снова ожил.