Между тем друиды дошли до кромки бывшего берега, но моря не было видно по-прежнему. Напрасно всматривался вдаль зоркий Март, напрасно напрягала зрение Эгле, напрасно оглядывались по сторонам Коростель и Травник – моря не было. Симеон был молчалив, он, казалось, даже не прислушивался к репликам, которыми обменивались его более молодые спутники. Между Мартом и Эгле в какой-то миг словно кошка пробежала – фразы, которые они теперь бросали друг другу, были бы, наверное, ироничны и даже язвительны, если бы не общее подавленное настроение от известия о смерти одного из их товарищей. Нерадостен был и окружающий пейзаж: чахлые кусты, гнилая древесина остатков старых рыбацких лодок и песок, песок без конца и края. Вокруг было немало воды, но это были только следы ушедшего и заплутавшего где-то моря.

Через два часа друиды остановились. Теперь уже было ясно: дело не в отливе. Каким-то непостижимым образом море ушло от своих берегов, и судя по озабоченному виду Травника, друиды не были знакомы с магией, которая была властна над гигантской толщей воды и всеми ее обитателями. Зато с ней явно были знакомы зорзы, и теперь где-то далеко впереди люди Птицелова уводили в плен двоих товарищей Яна. Или одного, мрачно думал Ян, слушая, как друиды тихо совещаются между собой. Направление пути они знали – Коростель уже давно убедился, что Служители Леса каким-то непостижимым для него образом чувствуют друг друга, словно между ними существует некая мысленная связь. К удивлению Яна, речь на привале шла главным образом о ноже.

– Это точно нож Снегиря, такой есть только у него, – горячо убеждал Травника и Эгле Март. Ян присел на старую замшелую корягу, пытаясь уловить суть разговора.

– Ты точно уверен? – Травник задумчиво вертел в руке нож с полосатой рукояткой, который они вытащили из дерева, взявшего в плен Молчуна.

– Конечно! – запальчиво воскликнул молодой друид. – Помнишь, он еще рассказывал, как ему досталось это вещество, из которого сделана ручка?

– Получается, он либо выронил нож в пылу схватки и кто-то из зорзов им воспользовался, либо… – Травник в неопределенности покрутил пальцами.

– Либо он сам метнул нож в Молчуна, – докончил за него Збышек и даже присвистнул от очевидности этого вывода.

– Да, верно, Казимир никогда не теряет свое оружие, ни при каких обстоятельствах, как бы ни складывался бой, – подтвердил Травник.

– Что же тогда произошло? Ведь Снегирь никогда не промахивается… – задумчиво проговорил он, оглядывая товарищей, как бы ища у них ответа.

– А я не очень понимаю пока, при чем здесь этот злополучный нож, – сказал Коростель. – Кинул ли его зорз, или это была рука самого Снегиря – я не вижу пока особой разницы, ведь причины мы не знаем.