– Не бей его, Великий Мудрец! Лучше сходи и посмотри, что с твоим наставником.

Сунь У-кун быстро направился в заднее помещение и стал искать наставника на местах, отведенных для гостей. Он увидел всех троих, лежащих на земле. Изо рта у них текла пена. Сунь У-кун стал горько плакать.

– Что же теперь делать? Как быть? – восклицал он. К нему подошла бодисатва Пиланьпо.

– Не горюй, Великий Мудрец, – утешала она его. – Поскольку я сегодня вышла из дома, то позволь мне совершить еще одно доброе дело. К счастью, у меня при себе пилюли противоядия, и я дам тебе три штуки.

Сунь У-кун повернулся к ней и, низко кланяясь, протянул руки. Бодисатва достала из рукава рваный бумажный сверток, в котором оказались три красные пилюли, вручила их Сунь У-куну и научила его, что надо делать.

Сунь У-кун разжал зубы пострадавших и засунул каждому в рот по одной пилюле.

Вскоре противоядие проникло в желудок и у пострадавших началась сильная рвота. Они изрыгнули из себя яд и вновь обрели жизнь. Первым стал делать попытки встать на четвереньки Чжу Ба-цзе.

– Ну и душило меня! – произнес он.

Вслед за ним очнулись Танский монах и Ша-сэн.

– До чего же нам было дурно! – произнесли оба.

– Вы были отравлены чаем, – пояснил Сунь У-кун. – И обязаны своим спасением бодисатве Пиланьпо. Поторопитесь отблагодарить ее, пока она еще здесь!

Танский монах выпрямился, оправил свои одежды, а затем уже стал благодарить.

– Брат, а где сейчас даос? – спросил Чжу Ба-цзе, обращаясь к Сунь У-куну. – Я хочу спросить его, за что он так жестоко поступил с нами.

Тогда Сунь У-кун рассказал ему всю историю про паучих.

Чжу Ба-цзе пришел в ярость.

– Раз этот негодяй побратался с паучихами, значит, сам он тоже оборотень.

– Он стоит там, у входа в храм, – сказал Сунь У-кун, – и притворяется слепым.

Чжу Ба-цзе схватил свои грабли и собрался поколотить даоса, но бодисатва удержала его.

– Тянь-пэн! – обратилась она к Чжу Ба-цзе, – смири свой гнев. Великий Мудрец знает, что у меня некому стеречь мою пещеру. Я хочу взять оборотня с собой – пусть будет у меня сторожем.

– Раз ты проявила к нам столь великое милосердие, разве можем мы перечить тебе? Пусть только оборотень примет свой первоначальный вид. Мы хотим посмотреть, каков он на самом деле.