Но бесенок замотал головой.

– Нет, не проведешь! С такой острой мордой у нас никого нет, даже среди истопников.

Сунь У-кун подумал про себя: «Я, наверное, перестарался, и морда у меня слишком выпятилась». Наклонив вниз голову, он потер себе морду рукою, а затем сказал:

– Ну вот, смотри, не такая уж у меня острая морда.

– Но ведь только что она была совсем другой! – воскликнул озадаченный бесенок. – Как же это получилось, что ты потер себе морду, и она перестала быть острой? Что-то подозрительно! Нет, ты не из наших! Отойди лучше от меня! У нашего великого князя порядки очень строгие: истопники знают только свое дело – топить печи, а дозорные – ходить дозором по горам, не может быть, чтобы тебе разрешалось то быть истопником, то ходить в дозор!

Сунь У-кун всегда отличался находчивостью, а потому и на этот раз придрался к последним словам бесенка и воскликнул:

– Ничего ты не знаешь! Великий князь в награду за исправную службу назначил меня дозорным.

– Ладно! Пусть так! – ответил бесенок. – Нас, дозорных, по сорок в группе, всего десять групп, и, стало быть, всех дозорных ровно четыреста. Каждый из нас отличается по возрасту и внешности, у каждого свое имя и звание. Великий князь во избежание беспорядка в дежурстве и для удобства переклички выдал каждому из нас табличку с надписью. Есть у тебя такая табличка?

Сунь У-куну удалось принять облик бесенка только потому, что он видел, во что тот был одет и как держал себя, но он не знал, какая у него табличка. Однако на то Сунь У-кун и был Великим Мудрецом! Он не стал признаваться, что у него нет таблички, и вот как ответил бесенку:

– Как же может быть, чтобы у меня не было при себе таблички?! Моя табличка еще совсем новенькая, я ее только что получил. Покажи мне сперва твою табличку!

Откуда мог знать бесенок, что Сунь У-кун все это выдумал? Он поднял подол своей одежды, вытащил привязанную на шелковом шнуре к нательному поясу золотую табличку и показал Сунь У-куну. Тот стал внимательно ее разглядывать и заметил, что на оборотной стороне начертаны четыре иероглифа «гроза всех духов», а на лицевой – три иероглифа в классическом начертании, которые означали: «маленький лазутчик». «Ясно, – подумал Сунь У-кун, – очевидно, у всех дозорных такая же табличка, а последний иероглиф надписи должен быть одинаковым у всех».

Обратившись к бесенку, он сказал ему:

– Опусти подол и отойди в сторонку. А я пока достану свою табличку и покажу тебе.

Быстро отвернувшись, Сунь У-кун поймал свой хвост, вырвал из него волосок, помял его в руке и приказал: «Изменись!» Волосок мигом превратился в золотую табличку, через которую тоже был продет шелковый шнур, только зеленого цвета, а на лицевой стороне значились три иероглифа: «главный лазутчик». Сунь У-кун передал табличку бесенку. Тот в испуге стал лепетать: