Есть ли у меня разрешение на скрытое оружие? Я сказал, что оно не скрытое. Они ответили, что скрытое – вот этими ножнами. Я заикнулся о Конституции; мне сказали, что, черт возьми, в Конституции наверняка не имелось в виду разгуливание по улицам города с таким вот лягушачьим прутиком. Какой-то полицейский нашептывал сержанту:

– Вот из-за чего мы его взяли, сержант. Клинок длиннее… Кажется, кой-чего дюйма три длиной. Когда они попытались отнять у меня Леди Вивамус, вышел шум. В конце концов меня заперли в камеру, вместе с саблей и прочим.

Спустя два часа мой адвокат добился перемены обвинения на «нарушение порядка», и меня выпустили, с намеками об исследовании на невменяемость.

Я заплатил ему, сказав спасибо, и сел в такси до аэропорта и самолет до Сан-Франциско. В порту я купил большой чемодан, такой, чтобы Леди Вивамус сгладила в нем свои углы. В Сан-Франциско в ту ночь я сходил на вечеринку. Встретил я, значит, этого парня в баре и купил ему чего-то выпить, потом он купил выпивку мне, а я заплатил за его ужин. Потом мы взяли галлон [94] вина и отправились на эту вечеринку. Я ему все время объяснял, что нет никакого смысла ходить в школу, чтобы хоть как-то чему-нибудь научиться, когда уже есть другие, лучшие способы. Это ж не менее глупо, чем индейцу изучать рев бизонов! Все бизоны в зоопарках! Аккультурация это, и все тут!

Чарли сказал, что он совершенно с этим согласен и что его друзьям понадобилось бы об этом послушать. Вот мы и отправились туда, и я заплатил водителю, чтобы он нас подождал, но чемодан свой захватил с собой.

Друзьям Чарли не хотелось слушать мои рассуждения, а вот вино пришлось кстати, и я уселся на пол и стал слушать народные песни. Мужики были все с бородами и нечесаными волосами. Бороды были совсем не помехой, с их помощью становилось легко отличить мужчин от женщин. Одна из бород встала и продекламировала какой-то стих. Старику Джоко удался бы стих получше, даже если б он был пьян в стельку, но я не стал говорить об этом.

Это не было похоже на вечеринку на Невии и уж, конечно, на Центре, за одним исключением: мне было сделано предложение. Я бы, может, его и рассмотрел, если бы девочка та не была обута в сандалии. Пальцы ее ног были грязны. Я вспомнил Жай-и-ван, ее изящный, чистый мех, и сказал ей: «Спасибо, но на мне лежит обет».

Борода, которая декламировала стих, подошла и встала передо мной.

– Слушай, мужик, где это ты подцепил такой шрам? Я сказал, что это случилось в Юго-Восточной Азии. Он презрительно посмотрел на меня.

– Наемник!

– Ну не всегда, – заявил я ему. – Иногда я дерусь бесплатно. Вот как сейчас.